Слева от входа был бар. Именно оттуда исходили звуки телевизора и запах пива. Там сидели трое мужчин, каждый в окружении пустых табуретов, горбясь над пивными бокалами. Они совсем не походили на блаженствующих любителей пива в рекламах. Бобби они показались самыми одинокими людьми в мире. Он не понимал, почему они не подсаживаются поближе друг к другу, чтобы поболтать о том, о сем.

Они с Тедом остановились у письменного стола. Из двери позади него, колыхаясь, вышел толстяк, и на мгновение Бобби услышал негромкие звуки радио. У толстяка во рту торчала сигара, и на нем была рубашка вся в пальмах. Он прищелкивал пальцами, как крутой парень с кием в футляре, и тихонько напевал что-то вроде «Чу-чу-чоу; чу-чу-ка-чоу-чоу, чу-чу-чоу-чоу!» Бобби узнал мотив — «Текила» «Чемпов».

— Ты кто, приятель? — спросил толстяк у Теда. — А ему тут и вовсе не место. Читать, что ли, не умеешь? — И толстым большим пальцем с грязным ногтем он ткнул в табличку на письменном столе: «Нет 21 — чтоб духа твоего здесь не было!»

— Вы меня не знаете, но, по-моему, вы знаете Джимми Джирарди, — сказал Тед вежливо. — Он посоветовал мне обратиться к вам… то есть если вы Лен Файлс.

— Я Лен, — сказал толстяк. И сразу весь как-то потеплел. Он протянул руку — очень белую и пухлую, точно перчатки, которые в мультиках носят и Микки, и Дональд, и Гуфи. — Знаете Джимми Джи, а? Чертов Джимми Джи! А вон там его дедуле ботинки чистят. Он свои ботиночки последнее время часто начищает. — Лен Файлс подмигнул Теду. Тед улыбнулся и потряс его руку.

— Ваш малец? — спросил Лен Файлс, перегибаясь через стол, чтобы получше рассмотреть Бобби. Бобби уловил запах мятных леденцов и сигар в его дыхании, запах его вспотевшего тела. Воротничок его рубашки был весь в перхоти.

— Мой друг, — сказал Тед, и Бобби почувствовал, что вот-вот лопнет от счастья. — Мне не хотелось оставлять его на улице.

— Конечно, если нет желания потом его выкупать, — согласился Лен Файлс. — Ты мне кого-то напоминаешь, малый. Кого бы это?

Бобби помотал головой, слегка испуганный, что может быть похож на кого-нибудь из знакомых Лена Файлса.

Толстяк словно бы внимания не обратил на то, как Бобби помотал головой. Он выпрямился и посмотрел на Теда.

— Мне не разрешается пускать сюда малолеток, мистер…

— Тед Бротиген. — Он протянул руку. Лен Файлс пожал ее.

— Вы ж понимаете, Тед. Если у человека дело вроде моего, полиция ведет слежку.

— Ну конечно. Но он постоит прямо тут, верно, Бобби?

— Само собой, — сказал Бобби.

— И наше дело займет немного времени. Но дельце недурное, мистер Файлс…

— Лен.

Лен, а как же, подумал Бобби. Просто Лен. Потому что тут — «там, внизу».

— Как я сказал, Лен, я задумал хорошее дело. Думаю, вы согласитесь.

— Раз вы знаете Джимми Джи, значит, знаете, что я на мелочишку не размениваюсь, — сказал Лен. — Центы я оставляю черномазым. Так о чем мы говорим? Паттерсон — Йоханссон?

— Альбини — Хейвуд. Завтра вечером в «Гарденс»?

Глаза у Лена выпучились. Потом его жирные небритые щеки расползлись в улыбке.