Раздраженно поморщившись, Эмос оглянулся и увидел у себя за спиной Микрина, Найяллу, Тайю и Локрина — в таком же камуфляже, как и он сам, и вооружившихся ножами.

— Я же сказал, чтобы вы оставались там…

— Мы должны сражаться, — решительно заявила Найялла. — В пещерах нам делать нечего. А дети побудут около нас.

Эмос со вздохом кивнул. Глядя, как родители и дядя отправились туда, где шел смертельный бой, Локрин поднял нож и пробормотал:

— Я не собираюсь отсиживаться за их спинами! Я пойду…

— Никуда ты не пойдешь! — перебила его сестра.

Внезапно над их головами послышался странный скрежет.

— В туннеле остались Нуган и Джузек! — ахнула Тайя.

Они бегом вернулись в туннель. Ползая на четвереньках по качающейся земле, Нуган безуспешно пытался подняться на ноги, а тяжело раненный Джузек и вовсе лежал без сознания.

— У входа дела плохи, — сказала Тайя молодому рудокопу. — Но и здесь оставаться нельзя. Ты можешь идти?

— В крайнем случае, буду скакать на одной ноге или ползти на четвереньках. А вы попробуйте помочь Джузеку.

— Не беспокойся, — сказал Локрин. — Мы его дотащим.

Нуган удивленно смотрел, как, усадив пожилого бригадира спиной к стене, дети опустились рядом и, вытащив магические инструменты, стали превращаться в подобие больничной тележки. Не прошло и пары минут, как находящийся без сознания бригадир покатил по туннелю в импровизированной каталке.

Недоуменно крякнув и опираясь о стену, Нуган кое-как поднялся и поскакал на одной ноге следом за ними.

* * *

В конце концов чудовище взяло верх. Опрокинув Тряпичника на землю, оно принялось яростно срывать с него бесконечные одежки. К удивлению Тряпичника, когда клыки зверя вонзились ему в грудь, он не почувствовал никакой боли. Чудовище, напротив, взвыв от боли и отплевываясь кровью, бросило жертву и попятилось прочь.

Тряпичник опустил голову и посмотрел на себя. Его тело представляло собой спутанный железный лом. Чего тут только не было: проволока, гвозди, консервные банки, шурупы, гайки. Часть железа зверю удалось вырвать из груди, но это ничуть не беспокоило Тряпичника. Боль, которую он ощущал, находилась далеко — там, в глубине горы.

Шарфы и платки были сорваны тоже. Ощупав лицо, Тряпичник обнаружил, что вместо глаз у него — осколки бутылочного стекла, вместо носа — дверная петля, а вместо челюстей — две старые подковы.

Кое-как утрамбовав свои растрепанные внутренности, Тряпичник запахнул полы драного плаща и застегнул его на оставшиеся пуговицы. Поднявшись на ноги, он повернулся к лампоголовому монстру, глаза которого сверкали ненавистью и страхом, а между кривыми клыками застряло несколько ржавых гвоздей.

— Что, мало? Хочешь еще? — грозно промолвил Тряпичник, шагнув вперед.

Чудовище попятилось, потом повернулось и, пустившись наутек, исчезло в глубине туннеля. Остатки масла, разлитого по земле, успели догореть, но Тряпичник обнаружил, что может отлично видеть и в полной темноте. Впрочем, вряд ли это можно было назвать зрением в обычном смысле.

Вдруг он ощутил сильное головокружение и прислонился плечом к стене. Как будто мир перевернулся с ног на голову. Вырвавшаяся из-под контроля черная пыль рвала землю на части.

Пришло время возвращаться домой.

Оттолкнувшись от стены, Тряпичник решительно зашагал туда, где еще недавно, отрезанные от мира, томились пленники горы. Миновав несколько расщелин, он попал в пещеру, которая показалась ему необычайно знакомой и родной. И он как будто заранее знал, что здесь обнаружит. Это была рудная жила.

Залежи железной руды появились многие миллионы лет назад, когда гора Абзалет еще лежала на дне океана, обрастая песчаными отложениями.