|
И – кто сказал, что нет на свете благодарности? – Огнева старалась как могла, чтобы сохранить его расположение к своему мини-клану. И приблизил ее поэтому. Постель, как думает сестрица, тут ни при чем. Мало у трона истинно верных, тех, кто не стремится в первую очередь урвать что-то для себя. И от крови феникс не сатанела, как серые. Поэтому и Лешку поручил именно ей. Лешку… Так, и что она сейчас натворила? Почему Зойка, забыв про свои старания смотреться принцессой, сейчас примчалась, точно кошка угорелая? Надо же – вломиться прямиком на совещание. Многовато себе позволяет сестренка. Вадим подождал, пока Зоя осознает, что натворила. Времени на это потребовалось немного – при полной тишине и всеобщем молчании девчонка отрезвела в пять секунд. И занервничала. – Вадим… Тишина. В темных глазах сестрички метнулся страх. Правильно боится. Любовь любовью, а спускать такое нельзя. Лешке не сошло, и тебе не спущу, принцессочка. Не наглей. – Вадим, я… – Девушка замолкла, не договорив. Нарядный, золотисто сияющий свет в зале угрожающе потемнел. Дрогнул воздух. И резко похолодало, словно пол вдруг стал ледяным. Тихо, так тихо – ни шепотка, ни шелеста. Главы кланов замерли… Пришло то, что помогало править: страх. Он не эмпат, но вкус страха просто ощущался кожей. – Ну? – Единственное слово упало камнем, пробрало колючками угрозы, толкнуло Зою воздушной волной. – Вадим… Это она, это она! Это не я! Вот так. Зойка перепугалась до того, что не смеет ни хитрить, ни улещивать. Правильно. В следующий раз будет думать. – Ты. – Новое слово точно толкнуло ее в спину, приближая к креслу, которое в этот миг всем виделось троном. – Пришла. Я. Тебя. Слушаю. Теперь она стояла совсем близко – такая маленькая в сравнении с ним и троном, такая слабая… Это, кстати, полезно. Не только для нее, но и для тех, кто мог попытаться впутать бестолковую сестрицу в заговор против трона. А что? Задурить ей голову бреднями о власти проще простого. Что-то слишком часто Зойка стала корчить из себя принцессу и наследницу. – Ну? – Она меня оскорбила! – Девушка преодолела ступор, и слова из нее посыпались быстро-быстро, как зернышки из прогрызенного крысами мешка. Подозрения, слежка и камеры – и неожиданные подарки, испортившие ей, Зое, «выход»… Она говорила все быстрее, точно стараясь вырваться из-под его пронизывающего взгляда, сорваться с крючка. И эта злость, злость, пропитавшая юный голос, злость и ненависть. – Вадим… Вадим, я хотела ее разоблачить… Я сказала Службе слежения… Она должна понести наказание за все! Дим! – Достаточно, – прервал Повелитель. И перевел взгляд. – Лина? Феникс встала, шагнула вперед и опустилась на колено, как положено: – Прошу простить меня, милорд. Я не сдержалась. Темные глаза смотрели виновато. Это ему тоже в ней нравилось – виновата так виновата, не корчит из себя невесть что, не переваливает вину еще на кого-то. И глаза не бегают. Вспышка злости приутихла, когда он слушал историю с камерой, подарками и надписями. Даже капелька интереса мелькнула. Надо же, нашелся кто-то, кто Зайке нос прищемил. Давно пора. – Итак. Зал, чуть отмерший при цитировании подарочных надписей, снова притих. – Итак, мне надоели ваши склоки. Лина, ты за оскорбление ее высочества на неделю отстраняешься от Дворца. Сразу после совещания – вон. Во внешнюю охрану. – Слушаюсь, милорд. – Ты снова ее защищаешь. – Зойка сжимала кулачки. |
