Римильда провела в Ашби больше недели, присутствовала на десятке пиров и паре выездов на охоту, испортила три платья, потратила на содержание своей небольшой свиты почти все деньги, однако всё впустую. Принц Джон был к ней благосклонен, вот только не в том смысле, который ей требовался. Взамен солдат он предложил Римильде место в своей постели и при дворе. Господь Всемогущий! Если бы это могло спасти Дауф и графство Мобри, Римильда прыгнула бы в постель Джона, не раздумывая и не колеблясь. Но у принца не водилось ни денег, ни солдат – только долги, толпа лизоблюдов и неиссякаемые поставки вина из Франции. Двор Джона отличался изрядной разгульностью нравов; впрочем, это почти никого не волновало, а святоши и чопорные аристократы, гнушавшиеся подобных развлечений, могли оставаться дома – их никто силком не тащил.

Пока короля нет в стране, пока Генрих воюет с сыновьями, подстрекаемыми королевой Элеонорой, порядка и закона в Англии не будет. Впрочем, не будет мира и процветания и до тех пор, пока глупые мужчины не перестанут искать приключения в далекой и жаркой Палестине.

На вершине холма Римильда остановила свою кобылку. Лилия от рождения была белоснежной, но сейчас казалась не благородным скакуном, а обычной мышастой рабочей крестьянской лошадкой. Впрочем, сама Римильда тоже не выглядела леди. Дорога из Йорка оказалась долгой и безрадостной.

Наконец-то они добрались до дома. Римильда оглянулась на небольшую группку слуг, что сопровождала ее: грум; няня, она же горничная; пара дюжих конюхов. Ни одного солдата. Будь ты еще раз проклят, Деневульф!

Отсюда, с холма, замок Дауф казался детской игрушкой, но Римильда знала, что стены его высоки и неприступны, ров глубок, а с верхней площадки донжона видна вся округа на многие мили. В ясную погоду можно было даже различить донжоны двух соседей – Крега и Торнвальда. Не то чтобы Римильду это радовало, но, как говорится, держи друзей близко, а врагов – еще ближе. Если кто-то посмеет взять Дауф в осаду, то лучники осыплют осаждающих градом стрел, со стен выльют на головы воинам кипящее масло и смолу. В теории, конечно же. Дауф был построен по всем правилам и считался неприступным… разумеется, пока в нем находились люди, готовые и умеющие его защитить.

…Римильда тронула ногами бока лошадки, Лилия послушно пошла вниз с холма.

Ворота замка оказались закрыты. Римильда не удивилась, ведь именно такие распоряжения она отдавала, уезжая. Ворота должны быть закрыты все время, кроме утреннего и вечернего выгона скота. Солдат в замке нет, только челядь, одна надежда на крепкие стены и высокие башни.

Наблюдатель заметил приближение хозяйки, и, когда Римильда и сопровождающие подъехали к опущенному по ее же собственному распоряжению подъемному мосту, ворота со скрипом отворились. Механизм моста уже стар и изношен, так что ежедневная работа ему противопоказана.

Едва въехав во двор, Римильда поняла, что и дома ее ждут проблемы. Большие проблемы. Слева, под навесом, расположились пять солдат, одетых в цвета барона Крега. Филипп, гореть ему в аду! Что ему нужно на этот раз? Удостовериться, что у Римильды по-прежнему нет защиты? Что лишь бдительность и преданность слуг все еще позволяют держаться замку Дауф?

Римильда вздохнула, спрыгнула с лошади, не дожидаясь, пока грум придержит стремя, и стремительно влетела в большой зал. Пусто и тихо. В камине едва тлел огонь, Римильда была рада и такому теплу. Где, интересно, бродит Крег? Не то чтобы Римильда очень хотела его видеть, но мысль о том, что Филипп без присмотра болтается по замку, ее совсем не радовала.