«Мы с ним близки по духу, — подумал Саладдин. — Как жаль, что нам приходится быть врагами!»

Но что было делать, если Саладдин хотел удержать Иерусалим, а Ричард намеревался его отобрать. И оба были готовы добиться победы любой ценой!

В разгар подготовки к штурму Ричард вдруг занемог. Его опять подкосила лихорадка, и, как он ни пытался побороть болезнь, она оказалась сильнее.

Ричард бесился от ярости, лежа в шатре и прислушиваясь к звону молотов о наковальни, доносившемуся снаружи. Оттягивать штурм было нельзя — мусульман следовало захватить врасплох. Они и так наверняка уже прознали про то, что в полку христиан прибыло. И, наверное, сарацинские шпионы донесли о сооружении странных башен, которые зачем-то поставили на колеса…

О, как же не вовремя навалилась на него проклятая хворь!

Пришедшие в шатер к Ричарду Беренгария и Джоанна ужаснулись, увидев его осунувшееся лицо.

— Не пугайтесь, — криво усмехнулся Ричард. — Все не так плохо, как кажется. За те годы, что я страдаю этой болезнью, я уже успел ее изучить. Она пройдет сама по себе, но беда в том, что сейчас мы не можем ждать. До атаки остались считанные дни. Ох, как я зол! Ну почему это случилось именно сейчас?!

— Зато, — ласково сказала Беренгария, — мы сейчас хотя бы можем поухаживать за тобой.

И они неотлучно находились при Ричарде, пока он болел. В тумане бреда Ричард смутно ощущал, как нежные женские руки убирали мокрые волосы с его разгоряченного лба и подносили прохладное питье к пересохшим воспаленным губам.

Когда Ричард наконец оказался вне опасности, Беренгария была так же счастлива, как в первые дни после свадьбы.

Приходя в себя после очередного приступа, Ричард с беспокойством вопрошал, что творится вокруг.

— Все хорошо, — старалась успокоить его жена.

Но он ей не верил. Что может быть хорошего, когда он прикован к постели? Кто прорвет осаду?

— С осадой можно повременить, — неизменно отвечала Беренгария.

Ричард тяжело вздыхал, досадуя на женское невежество.

Как можно с ней разговаривать?! Что она понимает в военном деле?

От Джоанны, наверное, было бы больше толку, но она держалась в тени, видя, какое удовольствие для Беренгарии ухаживать за мужем.

Как-то в очередной раз, придя в сознание, Ричард заметил в шатре еще один женский силуэт. Это оказалась совсем юная девушка, которая, словно тень, повсюду следовала за Беренгарией.

— Кто она? — чуть слышно прошептал Ричард.

— Дочь Исаака.

— Что ей здесь надо? — всполошился он.

— Да она давно с нами. Или ты забыл, что отдал ее под наше покровительство?

— Но ее отец — мой пленник, — не успокаивался король. — Она, должно быть, жаждет мести.

— Не волнуйся. Мы внушаем ей, что более благородного правителя, чем ты, нет на свете.

Однако Ричард еще долго не мог успокоиться.

Видя его волнение, Беренгария приводила все новые и новые доводы. Принцесса — еще ребенок и не может представлять собой серьезную угрозу, говорила она. Вдобавок малышка неотлучно находится при ней и Джоанне. И вообще девочка им как сестра. Она никогда не причинит зло человеку, которого они любят. Да и потом принцесса не прикасается к пище, которую подают королю. Так что она при всем желании не могла бы отравить его еду.

Ричард принялся внимательно следить за девочкой и удостоверился, что Беренгария была права: хрупкое дитя неспособно на зло.

— Ты находишь ее красивой? — настороженно спросила Беренгария, внезапно приревновав мужа к принцессе.