|
– Гостей прежде усыпляют, а потом убивают в этом доме. Нас ожидает то же! – Приятная перспектива. Но мы приглашены особо, и потому дон Педро не решится… Он выразительно провел рукой по горлу. – Конечно, решится! И дон Хосе не имел иной цели, приглашая нас сюда. Дон Педро, естественно, полагает, что англичанин не будет путешествовать без крупной суммы денег. – Стоило спастись от опасности утонуть, чтобы быть зарезанными, как бараны! – Не отчаивайтесь, сеньор. Нас вовремя предупредили, и я не теряю надежды на бегство при помощи этой девушки и других индейцев. И потом, мы нашли, что искали. Нам остается только не показать виду, что мы о чем нибудь догадываемся. С нами ничего не сделают раньше, чем наступит глубокая ночь… Ты все слышал, Молас? – обратился я к нашему спутнику. – Да, господин! – Теперь постарайся узнать у этой девушки, когда она принесет тебе пищу, все, что она знает про старого индейца. Покажи ей, что ты член общества, и она заговорит. Узнал ли тебя кто нибудь? – Не думаю. Было уже слишком темно, когда мы прибыли. В столовой, бывшей монашеской трапезной, за столом сидели девять человек, уже виденных нами; среди них только один белый, остальные были метисы. Дон Педро продолжал сидеть на прежнем месте, занятый оживленным разговором с сыном. Ни одно из этих лиц не внушало ни малейшего доверия, приходилось полагаться только на самих себя. – Позвольте познакомить вас со своим управляющим, сеньором Смитом из Техаса. Он американец и будет рад возможности поговорить по английски, тем более, что, несмотря на долгую практику, испанский язык у него сильно хромает. Американец поклонился, и я еще отчетливее увидел его лицо. Что это было за выражение! Дон Педро велел подавать ужин и сам повел сеньора Джеймса на почетное место. Меня посадили отдельно, немного в стороне, за особым столом. Таким образом я имел возможность кое что сообразить и еще больше наблюдать. Я видел, как хозяин старательно подливал вино в стакан сеньора Джеймса, говоря: – Отведайте этого вина, оно великолепно, хотя за него не заплачено ни гроша… на таможне. Ваше здоровье!.. А вы знаете, что на «Санта Марии» считали, что у вас «черный» глаз и что это именно вы сглазили погоду? – Я ничего не слышал об этом, – отвечал сеньор Джеймс, – но полагаю, что вам осталось недолго смотреть в них… Ведь завтра мы соберемся в дальнейший путь. – Все это глупости, друг мой! Неужели вы думаете, что мы верим в такие нелепости? Многое говорится для шутки. Вот, например, ваш товарищ, тот индеец, дон Игнасио, если не ошибаюсь, тоже шутил, когда порочил мое имя на пароходе. Я думаю, что сам он не верил тому, что говорил, не так ли, индеец? – Если вам непременно нужно узнать мое мнение, дон Педро, – ответил я со своего места громко, при общем молчании, – то я полагаю, что некоторые сказанные слова и некоторые совершенные действия должны быть забыты под вашим гостеприимным кровом. – Вы отвечаете, как оракул, как, вероятно, отвечал последний индейский царь Монтесума завоевателю Кортесу, пока тот не нашел способа развязать ему язык. Великий был человек Кортес, он умел обращаться с индейцами! После некоторого молчания хозяин вновь обратился к сеньору Джеймсу: – Скажите, пожалуйста, сколько нас сидит за столом? – Считая моего друга, тринадцать, – отвечал Стрикленд. – Вот еще недавно у меня гостили два американца, земляки дона Смита, желавшие открыть здесь большую торговлю. Нас тоже было тринадцать, и что же? Выпили они лишнее и потом повздорили в отведенной им комнате. Наутро мы нашли их обоих мертвыми; они, вероятно, в ярости перекололи друг друга. Нам пришлось испытать даже некоторые неприятности по этому поводу! – Действительно, странно, что двое пьяных убили друг друга! – Так, именно так, сеньор! Одно время я думал, что это дело рук моих индейцев. |
