|
– Их немного, но достаточно, чтобы нас прирезать! Нам нечем защищаться! – сказал сеньор. У нас действительно было отобрано все оружие. – Не бойтесь, друг, – успокоила его Майя, – они не сделают этого так открыто. – Что тебе нужно, предатель? – грозно спросил Зибальбай. – Если ты пришел убить меня, то действуй скорее, потому что я должен предстать пред лицами богов, которых я молю о мщении за меня! – Я не убийца! Если ты умрешь, то только согласно закону, который ты нарушил… Мне хочется переговорить с тобой наедине. – Говори при них или сохрани свои слова несказанными! Тикалю пришлось уступить. Он велел страже отойти в сторону и тихо заговорил. – Слушай, Зибальбай! Позавчера утром я видел твою дочь на вершине пирамиды и говорил ей, что люблю ее по прежнему и что взял себе другую жену только поверив словам Маттеи. Я сказал ей, что если она согласится быть моей женой, то я отпущу Нагуа, а тебе уступлю место касика на всю твою жизнь. Я сказал ей также, что если она откажется, то я буду врагом тебе, ей и ее друзьям. Она ответила с презрением. Что случилось затем, ты сам знаешь. Зибальбай повернулся к Майе. – Этот человек говорит правду? Она собиралась отвечать, не знаю что, но Тикаль продолжал: – К чему ее ответ? Этот чужеземец (тут он указал на меня) слышал мои слова. Теперь я вновь повторю свое предложение, на тех же условиях. Все это я готов сделать из любви к ней, потому что она свет моих очей, дыхание моей груди, и без нее нет мне никакой радости в жизни. Зибальбай сложил руки и громко воскликнул: – Благодарю вас, о боги, что услышали мои молитвы и указали путь к устранению междоусобицы! Возьми Майю, Тикаль, если ты хочешь. С Маттеи придется бороться, но вместе мы его легко одолеем! Радуйся, Игнасио, ты совершишь свое великое дело! Я не радовался, потому что знал, что моя мечта будет принесена в жертву прихоти женщины. Поэтому я сказал Зибальбаю: – Погоди. Майя еще ничего не сказала. – Что же ей говорить? – То же, что я позавчера сказала Тикалю, – медленно заявила девушка, – что мне нет до него дела. – Нет дела! Нет дела! Ты забыла, дочь, что он – твой жених? – Отец, я не выйду замуж за человека, который изменил клятве и не мог подождать всего один год. – Будь благоразумна! Тикаль ошибся и теперь хочет все исправить. Я ему прощаю, ты тоже должна простить… Не думай больше, Тикаль, о сумасбродстве девчонки, а вели принести пергамент и чернил, чтобы написать договор. Я стар, и у меня мало времени; не пройдет, пожалуй, и года, как ты получишь по праву то, чего теперь добиваешься силой. – Я принес с собой договор, но Майя согласна? – Да, да, она согласна! – Я не согласна, отец! Я обращусь к народу за защитой, я лучше наложу на себя руки. – Тикаль, оставь нас на некоторое время. Она с ума сошла. Вернись через несколько часов, она будет тогда иного мнения. Когда мы опять остались одни, он обратился к дочери: – Твои уста произнесли ложь, когда ты говорила, что не хочешь идти за Тикаля, потому что он не сдержал данного тебе слова. Твой отказ имеет другую причину. Здесь замешан этот белый человек, которого в его собственной стране зовут Джеймсом Стриклендом. Ты так долго смотрела на него, что уже не можешь выкинуть его образ из своей груди. Правду ли я говорю? – Правду, отец. Тебе я не буду лгать! – Я очень огорчен за тебя и за этого белого человека, если только он не видел в тебе временной забавы, но ты должна подчиниться требованию общего блага. Твои желания ничто в сравнении с исполнением пророчества о спасении и восстановлении могущества нашего народа. Неужели все мои планы должны рушиться из за упорства сумасбродной девушки? – Мой долг себе самой и тому, кого я люблю, выше моих обязанностей по отношению к тебе и выше твоих мечтаний о народном счастье. |
