|
– Кто знает! Он – ее друг, а женщина иногда способна отдать жизнь за друга! – с улыбкой ответила Нагуа, – Делай как знаешь, но я думаю, что если Майя умрет, то и нам не видать завтрашнего дня. Я очень испугался за судьбу сеньора, когда заметил полный ненависти взгляд, которым посмотрел на него Тикаль. Обращаясь к Майе, он сказал: – Ты взываешь к законам страны для своего отца, себя и этих пришельцев?.. Завтра мы пригласим судей и здесь, в присутствии народа, произведем суд. – Нет, Тикаль, так нельзя! – возразила Майя/ – Для нас четверых, высших братьев, есть только один суд – это совет Сердца, заседающий в святилище, который должен состояться на восьмой день после поднятия вод… Не так ли, братья мои? – Если они также члены Братства, то это так! – послышались голоса. – Пусть будет так! – решил Тикаль. – А до тех пор я должен взять вас под стражу. Майя поклонилась ему, а потом народу, говоря: – Прощайте. Если вы не увидите нас больше, то знайте, что я и отец преданы смерти Тикалем, который захватил наше место. Поручаю вам отомстить за нас! XVII. Проклятие Зибальбая Мне помогли подняться с земли. – Смерть была близка! – заметил сеньор не то с улыбкой, не то с сожалением. – Она и остается близко! – ответил я ему. – Но мы выиграли пока несколько дней. Благодаря Майе! Нас отвели в небольшую комнату на вершине пирамиды, предназначенную для стражи, и закрыли за нами тяжелую дверь. Зибальбай молча опустился на скамейку, пристально глядя в стену. Можно было думать, что он способен видеть сквозь препятствие. До нас доносился шепот спускавшихся по лестнице людей. – Вы спасли на время нашу жизнь, – обратился сеньор к молодой девушке, – но что делать теперь? – Не знаю! В пирамиде есть комната, где нас будут держать до дня суда… Я так думаю, потому что они не решатся оставить нас на свободе, опасаясь волнений. Не успела она закончить этих слов, как открылась дверь и вошел Тикаль в сопровождении Маттеи и еще нескольких знатных людей. – Что вам угодно? – спросил их Зибальбай. – Чтобы вы последовали за мной, – ответил Тикаль. – А у тебя, Майя, прошу прощения, что подвергаю заключению тебя и твоего отца, но у меня нет иного средства спасти вас от народной мести. – Нам не мести народа надо страшиться, а твоей ненависти! – В твоей власти ее уничтожить! – В моей власти, быть может, но не в моем желании! Через прилегающее небольшое помещение, в котором жили очередные дежурные жрецы, и сквозь искусно сделанную в задней стене раздвижную дверь нас привели к крутой лестнице, ведущей вниз. Через двадцать ступеней оказалась еще дверь, потом узкий проход, затем опять дверь и внутренняя лестница. После нескольких таких переходов мы остановились перед широкими дверьми, за которыми была расположена очень большая комната со многими дверьми по бокам; некоторые были открыты и вели в другие, небольшие комнаты, некоторые были закрыты. Большая комната, как я узнал позднее, некогда служила для собраний жрецов, но теперь их было уже так мало, что они в ней совершенно не нуждались и комната служила темницей для знатных преступников. Освещена она была несколькими серебряными светильниками. В разных местах стояли столы и скамейки. Маттеи указал нам еще на несколько меньших комнат, которые должны были служить нам спальнями. Он же обещал присылать нам пищу. После этого нас оставили одних. – Теперь его час, – сурово произнес Зибальбай, – но пусть Тикаль молит богов, чтобы мой час никогда не наступал! Он отошел в сторону и опустился на одно из приготовленных лож, Майя направилась к нему, желая услужить и помочь, но он отогнал ее прочь, и она снова вернулась к нам. |
