– Теперь тащите! – заорал он, стараясь перекричать шторм.

Энни потянула изо всех сил, понимая, что делает дяде больно. Но у нее не было выбора. Когда удалось освободить его ноги, она позвала Джеми. Ствол снова опустился в болотистую почву.

Джеми взял Ричарда на руки и, склонившись против ревущего ветра, последовал за Энни в ближайший домик.

Джеми знал, что она будет здесь.

Он мгновение стоял, глядя на Энни, ощущая ее боль, прежде чем пройти к месту погребения. Островитяне обнесли скромные могилы изгородью из некрашеных жердей, как будто это могло как-то защитить тех, кто покоился под землей. Или это было напоминанием о том, что на Либертии когда-то существовала и процветала цивилизация.

Наклонившись, Джеми оборвал стебли лиан, уже проникших под загородку.

Она оглянулась, грустно улыбнулась ему и заправила под капор прядь волос.

– Думаю, пора идти.

– Верно. – Джеми бросил листья в кусты. – Мы пропустим прилив, если не поторопимся.

Энни сложила руки на груди, не сводя глаз с небольшого креста, отмечавшего могилу ее дяди.

– Может, это к лучшему, что он не дожил до того момента, как рухнула его мечта.

Она обратила к нему взор своих темных глаз, и Джеми только пожал плечами. Он чувствовал себя негодяем, забирая ее отсюда, но здесь у нее ничего не оставалось. Кроме того, что фабрика сгорела, ураган уничтожил остатки посадок сахарного тростника.

И поселенцы, последователи Ричарда Корнуэлла, решили уехать. Джеми должен был доставить их в Нью-Уорлд. На следующий день после урагана, когда солнце поднялось в ясном карибском небе, они оценили размеры ущерба. Потом похоронили погибших: своего губернатора, пиратов и Артура. После похорон они провели собрание и проголосовали за то, чтобы покинуть остров.

Всю следующую неделю Джеми и его команда занимались починкой «Гиблого дела». Судно выдержало шторм в отличие от «Шлюхи Франции». На утро после шторма от нее осталась только макушка грот-мачты. Море все еще выбрасывало на берег ее обломки.

Джеми прошел за Энни на вершину холма. Оттуда, где они стояли, можно было видеть весь остров – рваное лоскутное одеяло сломанных деревьев и сметенных ветром посадок. Сзади, в лазурной гавани, стоял готовый к отплытию корабль.

– Я знаю, что вы не хотите уезжать, но…

– Почему вы так решили? – Энни посмотрела на капитана. Неутихающий ветер откинул блестящие волосы с его лица, в ухе сверкнула золотая серьга. Он выглядел пиратом до мозга костей, но когда они заглянула ему в глаза, их взгляд был нежен. – Либертия была мечтой моего дяди, а не моей. О, я хотела, чтобы она осуществилась… ради него. Но меня здесь ничто не держит. – Она опустила глаза. – Во всяком случае, не держало бы, если бы мы могли быть вместе.

– Энни. – Его голос был полон муки.

– Я люблю вас, Джеми. Этого ничто не может изменить. Ни то, что вы пират… – Она на мгновение умолкла. – Ничто.

– Почему мы должны сейчас это обсуждать?

– А когда бы вы хотели? Когда оставите меня в Чарльз-тауне? Или, может, вы предпочитаете, чтобы мы вообще об этом не говорили? Так было бы проще, да?

– Черт побери, Энни, я как будто доказал, что не всегда выбираю самый легкий путь. И если вы думаете, что я сейчас собираюсь сделать так, значит, вы свихнулись. – Он отвернулся. – Я ведь вам объяснил, почему из этого ничего не может выйти.

– Потому что вы пират.

– Верно. Это так и осталось.

– А если бы не были им?

Он медленно повернулся к ней с глубокой печалью на лице.

– Энни, не надо этого делать.