— Какого черта! — Над ним не было места, где можно было уцепиться за склон. С таким же успехом можно принять смерть, цепляясь за несуществующую веревку. Вот только надо заставить себя отпустить камень. Логан до крови прикусил нижнюю губу. Он так часто думал о смерти — о том, чтобы сделать один шаг с утеса и покончить со всем этим, — что это должно бы быть совсем просто. Вовсе даже нет.

Бездонная пустота внизу как будто манила его, смеялась над ним издевательским, победным смехом. И хотя Логан понимал, что это всего-навсего ветер шумит в соснах, он не мог заставить себя разжать руки. Сосредоточься на своем дыхании. Сделай вид, что ты просто хочешь взяться за веревку. Не смотри вниз. Что толку смотреть вниз. Сделай вид, что ты где-то в другом месте, просто стоишь там. В Семи Соснах, вот именно. Ты в Семи Соснах, и кто-то… и Рафф просит тебя подержать веревку, и ты… Логан отдернул руку от камня и ухватился за веревку.

Крученая пенька врезалась в ладонь — так сильно он сжал пальцы. Облегчение, что он сумел преодолеть страх, в первый момент даже затмило удивление оттого, что веревка оказалась настоящей.

Ослабить мертвую хватку другой руки было уже проще. Теперь обе руки вцепились в веревку. И хотя веревка раскачивалась и звенела под его тяжестью, она держала. Во всяком случае, он не провалился в небытие.

— Вы сможете вылезти наверх?

Ну и зануда, будь она проклята, и до чего у нее резкий, нетерпеливый тон. Если уж ему надо было вообразить бабенку, почему бы ей не говорить помягче? Логан глубоко вдохнул и передвинул правую ладонь чуть повыше. Потом левую. Правую. Левую. Дюйм за дюймом он подтягивался по веревке, напрягая вздувшиеся мышцы.

Натянутая до отказа веревка звенела, и Рэчел, сцепив ладони, оглянулась на дерево, к которому она ее привязала. Завязывать веревки… Завязывать что угодно было не тем занятием, в котором она могла похвастать большими успехами. Даже ленты на нижних юбках ей завязывала служанка. Но она старалась, как могла. Почему этот дурень не вылезает? На карту поставлена не только его жизнь, а нечто гораздо большее.

Заслышав непрерывно повторяемые вполголоса ругательства, Рэчел поспешила в сторону пропасти. Показалась рука, ощупывающая край утеса. Напрягаясь и пыхтя, он вытянул себя на каменистый грунт. Рэчел отступила на шаг. Он лежал перед ней раскинув руки, уткнувшись лицом в землю. Его ноги свисали над краем утеса. Единственное, что ей удалось разглядеть, — что это крупный мужчина, одетый в оленью кожу, и что у него черные спутанные волосы. И еще — что от дыхания его грудь раздувалась, как кузнечные мехи.

— С вами все в порядке? — нерешительно спросила она.

Вопрос остался без ответа. Рэчел подошла ближе.

— Послушайте… — начала она, и тут что-то обхватило ее ногу. Она успела только испуганно взвизгнуть, когда ее дернули за лодыжку и она упала на землю в кучу синего шелка с серебром и нижних юбок.

Мужлан приподнялся, прижал ее к земле так, что камешки врезались ей в плечи, и плюхнулся на нее.

— Кто вы? — низко, угрожающе проворчал он. Рэчел пыталась ответить, но от удара у нее не осталось воздуха в легких, а тяжесть этого мужлана мешала ей вздохнуть. Что не должно было бы иметь значения, поскольку она все равно уже умерла, но почему-то имело. Рэчел извивалась, вцепившись пальцами в его одежду и стараясь вырваться. Он чуть сдвинулся, и она жадно глотнула воздух. Теперь она дышала почти так же тяжело, как и он.

— Вы слышали, что я спросил? Как вас зовут?

На таком близком расстоянии она отчетливо видела крошечные золотые искорки, блиставшие в зрачках его зеленых глаз. Мгновение она зачарованно глядела на них.