Это был один из его хороших дней, когда влияние солнечной души Ивонны «разгоняло призраки прошлого» и озаряло темные бездны его души. Позабыв о тюрьме и о том, что он отверженец, он мурлыкал себе под нос песенку и думал только об Ивонне, ожидавшей его за чайным столом.

У входной двери раздались чьи-то неуверенные шаги. Джойс подумал, что это вернулся мальчишка-рассыльный.

— Чего это ты ходил четверть часа, когда всего только надо было завернуть за угол? Пожалуйста, другой раз чтоб этого не было! — крикнул он, не оборачиваясь.

Вошедший нетерпеливо кашлянул. Тогда Джойс сообразил, что это покупатель. Вскочил, начал извиняться и, так как уже совсем стемнело, восковой свечкой зажег второй рожок.

Затем взглянул на вошедшего и отшатнулся в изумлении; тот, в свою очередь, с изумлением смотрел на него; и так они стояли некоторое время, растерянно уставившись друг на друга. На посетителе была одежда епископа, это был Эверард Чайзли. Он вгляделся в грязного, перепачканного пылью Джойса и презрительно скривил губы. Этот взгляд уязвил Джойса в самое сердце. Он вспыхнул и вызывающе выпрямился.

— Вы — последний, кого я ожидал встретить здесь, — надменно молвил епископ.

— А вы — последний, кого я здесь желал бы видеть, — был ответ.

— Без сомнения. Но, раз мы уже столкнулись, я имею сказать вам только одно. Я проследил мадам Латур вплоть до этого дома. Где она?

— Здесь — наверху.

— В этой… — начал епископ, озираясь и не находя подходящего слова для выражения своего отвращения.

— …Лачуге? — подсказал Джойс. — Да?

— И под вашей опекой?

— Под моей опекой.

Губы епископа дрогнули, пот крупными каплями выступил у него на лбу, мука засветилась в глазах.

— Неужели у вас хватило низости… — начал он дрожащим, хриплым голосом.

Но Джойс не дал ему договорить. С гневным жестом он воскликнул.

— Остановитесь! Она чиста, как звезды. Не смейте сомневаться в этом. Я говорю это вам ради нее, не ради вас.

Епископ глубоко втянул в себя воздух и отер пот со лба. Джойс принял его молчание за недоверие.

— Если б я был так низок, разве стал бы я разубеждать вас? Не все ли мне равно было бы, знаете вы это, или нет? Я ответил бы вам: «да», и вы ушли бы отсюда, и я больше не увидел бы вас.

Заложив руки в карманы, он смотрел на своего кузена. В душе его поднималась вся горькая ненависть парии к представителю касты, унизившей его и отрекшейся от него; вдобавок, он сознавал, что в данный момент его позиция выше и достойнее.

— Я вам верю. О да! Я верю вам, — поспешно ответил Эверард. — Но почему она здесь? Почему она дошла до этого.

— Вашему высокопреподобию не следовало бы предлагать такие вопросы.

— Я вас не понимаю.

— Мне кажется, это довольно ясно. — Джойс пожал плечами.

Его насмешливый тон показался епископу циничным.

— Вы хотите сказать, что сумели подольститься к мадам Латур и она содержит вас? — выговорил он с гримасой отвращения.

Джойс засмеялся невеселым смехом.

— Послушайте. Надо нам как-нибудь понять друг друга. Я — преступник, а вы — епископ англиканской церкви. Может быть, Бог, в которого вы верите, удостоит рассудить нас. Женщина, которая была вашей женой, обратилась к вам, когда она была больна и без гроша, вы не сочли нужным откликнуться на ее призыв.