Эверард уставился на него широко раскрытыми от волнения глазами.

Вошел посетитель с книгой, выбранной им в ларе снаружи. Джойс подошел к нему, взял деньги и вернулся на прежнее место.

— Никакого призыва я не получал.

— Нет, получили. Через меня. Она была слишком больна, чтобы писать самой.

— Когда это было?

— Год тому назад, в прошлом ноябре.

Эверард подумал минутку и вдруг вспомнил. Лицо его приняло глубоко сокрушенное выражение.

— Прости меня, Боже! Я бросил ваше письмо в огонь нераспечатанным.

— Можно узнать, почему? — спросил Джойс, невольно радуясь унижению своего кузена.

Меня предупредили, что вы приезжали в Фульминстер, чтобы выманить у меня денег.

— Неужели ректор имел бесстыдство написать вам это? — гневно вырвалось у Джойса.

— Нет, не ректор.

— Так что же? Я виделся только с ним. Я просто-напросто разыскивал мадам Латур.

— Я не вызываю имен. Я только объясняю. Письмо это пришло с той же самой почтой, что и ваше. Не предполагая, что вы могли обратиться ко мне по какому-нибудь поводу, не касающемуся вас самих, и оставаясь верным своему решению не иметь с вами ничего общего, я, как уже было сказано, уничтожил ваше письмо. Поверьте, я глубоко огорчен…

— Не извиняйтесь! — холодно прервал его Джойс. — Я уже не обижаюсь на такие вещи. По всей вероятности, ваша корреспондентка — эта проклятая Эммелина Уинстенлей. Можно вас поздравить с такими друзьями.

Епископ, не ответив, сделал шага три вперед и назад, нагибая голову, вдоль уставленных книгами полок. Затем остановился и кротко сказал:

— Расскажите мне факты об Ивонне.

Когда он назвал ее просто по имени, Джойс немного смягчился и вкратце изложил ему события. Эверард слушал, сурово глядя на него из-под нахмуренных бровей, и тихо произнес:

— Я отдал бы всю свою кровь до капли только за то, чтоб избавить ее от таких страданий.

— И я тоже! — молвил Джойс.

— Боже мой! Зачем я не знал этого!

— Вы сами виноваты, что не знали.

— Вы правы. Я наказан за свое немилосердие по отношению к вам.

— Не могу сказать, чтоб я жалел об этом, — угрюмо молвил Джойс.

Наступило краткое молчание. В душе обоих шла борьба. Оба были сильно взволнованы. В душе Джойса было сознание победы, сладость мести, сознание, что теперь Ивонна, несомненно, отклонит предложение помощи со стороны епископа. Он, Джойс, завоевал право помогать ей.

Неожиданно из соседней комнаты донесся ее голос:

— Идите же. Чай стынет.

Оба вздрогнули. Глаза епископа блеснули; он шагнул вперед. Но Джойс жестом остановил его.

— Мне лучше подготовить ее. Ваше появление будет для нее большим сюрпризом.

Епископ кивнул головой в знак согласия. Джойс выглянул за дверь, чтоб убедиться, что мальчишка-рассыльный уже вернулся и на своем посту, и, успокоившись насчет этого, пошел к Ивонне, оставив епископа ждать в лавке.

Она снимала с бензинки блюдо горячих поджаренных тартинок. И погрозила ему этим блюдом.

— Ну, если тартинки все сгорели — не моя вина. И — позвольте — вы же отлично знаете, что я не разрешаю вам сидеть здесь без пиджака.

Джойс, не ответив, взял у нее из рук блюдо и поставил его на стол.

— Что с вами, Стефан? — спросила она вдруг, вглядываясь в его лицо.