– Верю, ты примешь правильные решения, – сказала Илэйн, невольно рассмеявшись. Эгвейн смеяться не стала.

– Надеюсь, – сдержанно промолвила она, – потому что, какое бы решение я ни приняла, из-за него будут умирать люди. – Она погладила Илэйн по руке. – Кому, как не тебе, понимать, что это за решения. Нам обеим нужно вернуться в постель. – Она помолчала, потом продолжила: – Илэйн, если Ранд снова придет к тебе, ты должна дать мне знать, что он скажет. Может, даст тебе какую-то зацепку – что он намерен сделать или куда собирается отправиться.

– Я расскажу тебе обо всем, что смогу, Эгвейн. – Илэйн почувствовала угрызения совести. Она рассказала Эгвейн все – или почти все, – но утаила, что они с Мин и Авиендой связали Ранда узами. Закон Башни не запрещал того, что они сделали. Это стало понятно после очень осторожных расспросов у Вандене. Однако было не совсем ясно, разрешено ли такое. Впрочем, она слышала, как один завербованный Бергитте наемник сказал: «Что не запрещено, то разрешено». Эти слова очень походили на старинные поговорки Лини, хотя Илэйн не считала свою няню столь снисходительной. – Он тревожит тебя, Эгвейн. Больше, чем прежде, я хочу сказать. Я же вижу. Почему?

– У меня есть на то причина, Илэйн. «Глаза-и-уши» докладывают о крайне тревожных слухах. Всего лишь о слухах, надеюсь, но если это не слухи... – Сейчас Эгвейн была просто воплощением Амерлин, эта невысокая стройная женщина выглядела крепкой как сталь, и высокой как гора. В глазах ее пылала решимость, решительным стало и выражение лица. – Я знаю, что ты любишь его. Я тоже его люблю. Но я пытаюсь Исцелить Белую Башню не для того, чтобы он посадил Айз Седай на цепь, как дамани. Спи крепко, Илэйн, и приятных тебе снов. Приятные сны вещь куда более ценная, чем думают люди. – И с этими словами она исчезла, вновь вернувшись в мир яви.

Илэйн какое-то время смотрела на место, где только что стояла Эгвейн. О чем она говорила? Ранд никогда так не поступит! Пусть даже только из любви к ней, никогда! Илэйн ощупала каменно-твердый комок в глубине сознания. Он находился слишком далеко от нее, поэтому золотые жилки сияли только в воспоминаниях. Наверняка он так не поступит. Встревоженная, Илэйн шагнула из сна обратно в свое спящее тело.

Ей нужно было поспать, но едва она вернулась, на лицо ее упали солнечные лучи. Который сейчас час? У нее назначены встречи, у нее есть обязанности, которые нужно выполнять. Как бы ей хотелось поспать месяцок-другой! Некоторое время она боролась с долгом, но долг одержал верх. Сегодня предстоит насыщенный делами день. Каждый день – дела, дела, дела. Илэйн резко открыла глаза, в которые точно песка сыпанули, как будто она вовсе не спала. Судя по наклону солнечных лучей, врывавшихся в окно, солнце давно встало. Можно просто полежать... Но долг... Авиенда пошевелилась во сне, и Илэйн ткнула ее в ребра. Если ей нужно вставать, нечего и Авиенде бока отлеживать.

Авиенда, вздрогнув, проснулась, потянулась к ножу, лежавшему на маленьком столике у кровати. Но пальцы не успели коснуться темной роговой рукояти, как девушка уронила руку.

– Что-то меня разбудило, – пробормотала она. – Мне показалось, Шайдо... Глянь на солнце! Почему ты позволила мне столько спать? – спросила Авиенда, вскакивая с кровати. – То, что мне позволено находиться при тебе... – Она рывком сдернула через голову смятую во сне ночную сорочку, и ткань на миг приглушила ее слова, – это еще не значит, что Монаелле не отстегает меня розгой, коли решит, что я ленива. А ты что, собираешься весь день валяться?

Застонав, Илэйн выбралась из постели. У двери в гардеробную уже поджидала Эссанда; она никогда не будила Илэйн, если только та не просила ее накануне.