Он бежал, пока бедро не пронзила острая боль, и он налетел на инкрустированный бирюзой столик. Чтобы не упасть, Мэт вцепился в гобелен, изображавший цветущий летний луг. Шелк такого обращения не выдержал, и ткань с треском оторвалась наполовину от желтого мраморного карниза. Стоявшая на столике высокая ваза опрокинулась на пол, и по красно-синим плитам брызнули осколки белого фарфора, а по коридору эхом прокатился грохот. Дальше Мэт уже заковылял. Но заковылял, как мог быстро. Если кто-то явится на шум, он не должен обнаружить Мэта Коутона, стоящего столбом над учиненным беспорядком. Его там и рядом не будет – он должен оказаться, самое меньшее, в двух коридорах от злополучного столика.

Прохромав остаток пути до покоев Тайлин, Мэт прошел через гостиную и ввалился в спальню, не сразу сообразив, что там зажжены все лампы. В камине был вновь разожжен огонь, рядом в золоченой корзине лежали аккуратно сложенные поленья. Тайлин, закинувшая руки за спину и собравшаяся расстегнуть пуговицы, подняла взгляд на возникшего на пороге Мэта и нахмурилась. Ее темно-зеленое дорожное платье было измято. Трещало пламя, в дымоход взлетали снопы искр.

– Не думал, что ты уже вернулась, – сказал Мэт, стараясь сообразить, что к чему. Вроде он все обдумал, что могло пойти не так нынче ночью, но мысль о возвращении Тайлин даже не приходила ему в голову. И способность думать теперь ему, кажется, вовсе отказала.

– Сюрот узнала об исчезновении в Муранди какой-то армии, – опустив руки, медленно ответила Тайлин. Ответила равнодушно, а это значило, что все свое внимание она переключила на Мэта Коутона. Она пристально разглядывала юношу. – Что это за армия и как армия может исчезнуть, я не знаю, но она решила немедленно вернуться. Мы все бросили и улетели – она, я да еще женщина, которая правит этими летучими тварями. У причалов Сюрот реквизировала двух лошадей, и мы сразу прискакали сюда. А она даже не во дворец направилась, а в гостиницу на той стороне площади, где живут все ее офицеры. По-моему, спать она сегодня не собирается и им, похоже, не даст...

Замолчав, Тайлин плавной походкой, мягко ступая по коврам, приблизилась к Мэту и провела пальцем по его простой зеленой куртке.

– Беда с прирученным лисом, – тихо промолвила она, – рано или поздно, но лис вспоминает, что он все-таки лис. – Ее большие глаза словно вбирали Мэта в себя целиком, без остатка. Вдруг Тайлин схватила Мэта обеими руками за волосы и, пригнув к себе, поцеловала, да так крепко, что у него закружилась голова. – Вот так, – прерывающимся голосом прошептала она, наконец отпустив его, – я по тебе скучала. – И, ничуть не изменив выражения лица, Тайлин отвесила Мэту такую затрещину, что у него зазвенело в ушах и из глаз искры посыпались. – А это за то, что хотел улизнуть, пока меня не было. – Повернувшись к Мэту спиной, она откинула на плечо гриву волос цвета воронова крыла. – Пуговицы расстегни, мой миленький лисенок. Мы приехали так поздно, что я решила не будить своих камеристок, но из-за этих ногтей не могу справиться с пуговицами. Одна – последняя – ночь вместе, и завтра я отпущу тебя на все четыре стороны.

Мэт потер щеку. Н-да, она могла и зуб ему выбить! Ладно хоть, мысли теперь зашевелились. Если Сюрот в «Страннице», значит, в Таразинском дворце ее нет, и чего не надо, она не увидит. Удача его еще не покинула. Остается беспокоиться только о стоящей перед ним женщине. И есть лишь одна дорога – вперед.

– Я ухожу сегодня ночью, – сказал Мэт, положив ладони на плечи Тайлин. – И забираю с собой пару Айз Седай с чердака. Идем со мной. Я пошлю Тома и Джуилина найти Беслана и.