- Почему мы остановились? – Пробормотала Мишель.

Вместо ответа Джон выключил фары и притянул Мишель к себе, пробормотав что-то неразборчиво.

- Джон! Мы же шоссе! Нас кто угодно может увидеть!

- Сейчас темно и идет дождь, - возразил он, спуская футболку с плеч Мишель, одновременно стягивая с нее брюки. – Никто нас не увидит.

Мишель нравилось дразнить, возбуждать, чувствовать его твердость в своей руке, но она думала, что он подождет, пока они вернутся домой. Она должна была знать его лучше. Джона не заботило, в спальне они или нет, его аппетиты были сильными и немедленными. Мишель уступила, ослабев перед лаской его рта и рук, позабыв обо всем на свете. Шел дождь, гремела гроза, вода с шумом стекала по грузовику, словно они находились под водопадом. Мишель слышала только грубые сексуальные слова, которые он шептал ей, откинувшись на заднее сиденье и посадив ее сверху. Почувствовав, как он входит в нее, Мишель вскрикнула и выгнулась в его руках, ее мир стремительно вращался в вихре невероятных ощущений.

Позже, после того, как дождь ослабел, Мишель обмякла в его руках, когда Джон нес ее в дом. Ее руки, обвитые вокруг его шеи, нехотя разомкнулись, когда он осторожно положил ее на постель в спальне. Она была пресыщена, ее тело все еще дрожало от пережитого удовольствия. Джон поцеловал ее глубоко, проводя рукой по грудям и животу.

- Хочешь, я раздену тебя? – Пробормотал он.

Мишель уткнулась носом в его шею.

- Нет, я сделаю это сама … через минуту. Мне не хочется сейчас двигаться.

Его большая рука замерла на ее животе, затем спустилась ниже.

- Мы ничего не использовали.

- Все в порядке, мягко уверила его Мишель.

Сейчас у Мишель как раз начался безопасный период. Ее цикл только что закончился, возможно, этим и объяснялась эта неконтролируемая вспышка желания. Джон потерся своими губами о губы Мишель, покрывая их короткими быстрыми поцелуями.

- Мне очень жаль, малышка. Я так хотел тебя, что повел себя как сопливый подросток.

- Все в порядке, - снова ответила Мишель. Она так сильно любила его, что это вызывало дрожь во всем теле. Иногда ей приходилось собирать в кулак все силы, чтобы не закричать во весь голос о своей любви. Но Мишель боялась, что это испортит отношения между ними, слишком запутает и так непростую ситуацию, в которой они оказались. Рано или поздно их связь закончится, она прекрасно понимала это, но хотела продлить каждую секунду, которую возможно.

***

После вечеринки не произошло ничего ужасного, а их поездку домой в грозу Мишель еще долго вспоминала, дрожа от счастья. Не было больше никаких звонков по телефону, и постепенно Мишель расслабилась, убежденная, что ее страхи беспочвенны. Она все еще предпочитала оставаться на ранчо, но, прислушиваясь к словам Джона, стала иногда выезжать на «Мерседесе» за покупками, по мелким поручениям Джона или навещая друзей. Несколько раз она ездила домой, чтобы проверить все ли в порядке, но тишина подавляла ее. Электричество включили, хотя Джон не сказал ей об этом, но Мишель больше не заикалась о своем возвращении сюда. Она не могла оставить его, не теперь. Мишель была так беспомощно, безнадежно влюблена в него, и понимала, что останется с ним, пока он сам не попросит ее уехать.

Однажды в понедельник днем она ездила по поручению Джона, а после заглянула к себе на ранчо. Мишель ходила по огромным комнатам, проверяя, все ли в порядке, не текут ли трубы, нет ли необходимости что-то срочно отремонтировать. Ее охватило странное чувство: она не так долго отсутствовала, но за это время ее дом стал чужим. Сейчас казалось далеким прошлым то, как она жила раньше, прежде чем Джон Рафферти ворвался в ее жизнь. Ее тревоги почти исчезли, Мишель больше не чувствовала одиночества.