– И она все время пользовалась этими духами?

Александра осторожно понюхала флакон, точно там мог быть нашатырь или серная кислота.

– Может быть, последнее время. Раньше я их не видела. Кира могла купить их совсем недавно. Видите, флакон едва почат, значит…

– Ладно, – прекратил пустой разговор Кленов и снова сунулся в комнату. Духи он на столик не вернул. Прихватил с собой. Они ему понадобятся. Чутье подсказывало – это зацепка, ниточка, это звено цепи, которая приведет его к беглянке.

Им начал овладевать азарт, знакомый любому следователю – азарт ищейки, идущей по следу. Запах духов, название которых Кленов смог прочитать самостоятельно, остался с ним, повис на кончиках пальцев. Душа Киры, ее ароматная сущность была теперь близка ему, он чувствовал ее, как чувствуют приближение грозы или разнос у начальства.

Секретер он оставил на сладкое, но тут выяснилась неприятная деталь. Все три ящика были заперты.

– Она всегда их запирала, – пояснила Александра на его безмолвный вопрос. – С детства. Мы даже никогда не интересовались… У подростка могут быть свои тайны, правда ведь?

Кленов покрутил головой. Он не знал, могут ли быть у подростка тайны. Сам вырос в питерской коммуналке, где семья Кленовых занимала одну, хоть и большую комнату. Спал на раскладушке за шкафом, уроки делал за обеденным столом. В их семье и во всей коммуналке невозможно было утаить даже такое интимное дело, как поход в туалет.

Бегемоту пришлось вскрывать пасть с помощью столового ножа. Операция прошла удачно, Кленову удалось отжать замки и ознакомиться с содержимым первого ящика. Журналы. «Мир театра», «Кулисы», даже развратно-глянцевый «Салонные истории», который у понимающих людей давно уже именовался «салонными истериями». Журнальчик, где служители Мельпомены обоих полов самозабвенно предавались нарциссизму, а также публиковались душераздирающие истории их жизней, любовей и в отдельных, особо антикварных случаях – смертей. На нетребовательный взгляд Кленова, читать такой журнал было заведомо бессмысленно. Зачем тебе знать, каков твой кумир в жизни, если его личность представляет собой лишь цепочку отражений более-менее удачных ролей? Так задумавшись, Кленов перебирал журналы, пока сыщицкий инстинкт не подергал его за рукав и не предложил обратить внимание на довольно занятную деталь. В каждом журнале фигурировал один и тот же персонаж, ради которого, очевидно, эти разрозненные фолианты тут и были собраны.

Диана Юстицкая.

Она красовалась на обложке «Салонных историй». Породистое, холеное лицо. И помимо броских заголовков, журнал украшал автограф. Витиеватый почерк, черт разберешь. Но несомненная подпись – Юстицкая. «Милой девочке Кире с искренним пожеланием счастливого творческого пути». Вряд ли под творческим путем подразумевается, скажем, проектирование особняков или создание финансовых отчетов. Скорее всего Кира поделилась с кумиром своей мечтой – пойти по ее стопам. Интересно, мать об этом знала?

Поставив мысленно галочку, Кленов двинулся дальше. Пара учебников по актерскому мастерству – мечты для девочки стали не просто мечтами, она активно претворяла их в жизнь. Несколько книг, в том числе увесистый том Шекспира. Вот интересно, есть ли в доме книги? В гостиной Кленов не заметил ни одной, в холле тоже. Только телефонная. В любом случае, эти книги Кира держала у себя, значит, работала с ними. Собиралась поступить в театральный? Второй и третий ящики картину прояснили и дополнили. Справочник «Образование в Петербурге», ненавязчивые брошюрки для абитуриентов.

Больше ничего. Ни писем, ни фотографий. Записная книжка – и в ней почти пусто. Сейчас ни к чему записывать телефоны, адреса и дни рождений знакомых на бумаге. Все можно поместить в мобильный телефон.