– Я вас оставлю, дамы и господа! – рассеянно улыбнулась Елизавета, поднимаясь из своего массивного кресла. – Продолжайте веселье, и молю вас господом Богом, не обращайте на меня внимания.

– Оставайся, Ирина, – взмахнула она длинным рукавом, направляясь к выходу из зала. – Веселись!

Елизавета вышла в крытую галерею, соединяющую палас со Старым дворцом, и кивнула верному Квигу.

– Кликни Магнуса и Мане, и седлайте коней, я спущусь во внешний двор так быстро, как смогу.

– По вашему слову, Kongr, – поклонился телохранитель и побежал исполнять приказ.

Служанки ее возвращения не ожидали, прикорнув у огонька, вблизи пышущего жаром каминного зева. Дров для графини Скулнскорх никто в замке не пожалел. Опочивальню протапливали к ночи так, чтобы дева-воительница, не дай Бог, не продрогла. Но оно и к лучшему.

"Будет тепло... " – улыбнулась мысленно Елизавета и с силой выдохнула сквозь плотно сжатые зубы ставший вдруг нестерпимо жарким воздух.

"Будет жарко!"

– Шевелите задницами, красавицы! – гаркнула она, и девушки прыснули с расстеленной на каменных плитах хазарской кошмы – подарка Яркая Мурсы. – Несите сталь и меха, я уезжаю, а на дворе ночь и зима!

И завертелось. Елизавета помогала служанкам, как могла, однако одеться самостоятельно во все эти слои железа, кожи и шерсти, шелка и мехов она не смогла бы ни при каких обстоятельствах.

"А может быть, ну его! – взмолилась она через пару минут, вертясь между рук своих служанок, беспомощная, словно спеленатое накрепко дитя. – Ах, пропади все пропадом!"

Но сквернословие не выход, и разум, в конце концов, возобладал над дурью сердца. Елизавета никуда не сбежала. Не выбежала в ночь, в чем была. Не ускакала прочь одна в холодной ночи. Она все еще удерживала в крепкой руке воли норовистого жеребца своего нетерпения. Сжимала зубы. Напрягала скрытые под шелковистой кожей и "соблазнительными формами" стальные канаты мышц. Считала удары сердца и глотала слезы, но оставалась на месте, позволяя девушкам "облачать" себя и "наряжать", натягивать, стягивать, подтягивать и шнуровать.

– Ваше величество! – Елизавета очнулась от грез, не сразу сообразив даже, где она, зачем, и о чем грезит. Но это длилось лишь мгновение. Удар сердца – не более, и она вполне осознала себя во времени, пространстве, и своих непростых обстоятельствах. Вернулась и память, если так можно выразиться, выплеснув Елизавете в лицо все то, чем оказался занят "на досуге" ее бедный разум.

"Ох, ты! – притворно ужаснулась Елизавета. – Кажется, я, и впрямь, в девках переходила! Пора и честь знать..."

– Великолепно! – кивнула она служанкам, поводя плечами под броней и мехами. – Теперь точно не замерзну!

"И зарезать меня умучаешься во всем этом железе!"

– Меч! – Елизавета подумала было о моргенштерне, но блажь эту тут же и отбросила, как ересь катарскую и глупость несусветную. Никаких "шариков с пупочками" на ночь глядя, но вот кончар – совсем другое дело.