Франческа прожила год в доме Файерстоунов, пока не приобрела себе маленький домик по соседству. В редкие короткие перерывы между съемками она наезжала в Сан-Франциско навестить родителей, но к 1949 году они оба уже умерли. Поскольку Франческа не принимала никакого участия в светской жизни Голливуда, пресса очень скоро окрестила ее загадочной женщиной. Это мнение всячески поддерживал Мэтти, прекрасно понимая, как притягательна подобная репутация. Отдел по связям с общественностью киностудии полностью одобрил завесу таинственности, окружавшую Франческу, поскольку сотрудники не хуже Мэтти сознавали, что правда о звезде будет совершенно неприемлема для пуритански воспитанной публики 50-х годов. Дело в том, что Франческу отличала опасная склонность влюбляться почти во всех партнеров, однако ее бурные, но короткие романы кончались немедленно, как только бывал отснят последний кадр очередного фильма. Поначалу такая особенность Франчески в амурных делах буквально убивала Мэтти, пока он не уяснил себе, что все ее увлечения быстро и неизменно приходят к одному и тому же концу. Она никогда не была влюблена в конкретного живого мужчину. Она влюблялась в принца Датского и Ромео, Хитклиффа и Марка Антония, лорда Нельсона и в дюжину других героев своих фильмов, но, как только в конце концов оказывалось, что перед ней всего-навсего простой актер, она немедленно охладевала к нему. Необузданная театральная страсть сменялась невозмутимой холодностью.

Марго Файерстоун, озабоченная столь бурными романами Франчески, и притом очень часто с женатыми мужчинами, в конце концов поинтересовалась у нее, почему бы молодой актрисе не попытаться время от времени просто поразвлечься, как поступают все молодые женщины ее возраста. В ответ Франческа с негодованием уставилась на нее:

— Боже мой, Марго! Какого дьявола, неужели ты считаешь меня похожей на Джанет Лей или Дебби Рейнольде с их маленькими романчиками на потеху киножурналам? Почему, черт побери, я должна желать поразвлечься? Какое дурацкое слово! Я претендую на нечто большее — прекрасно понимаю, как напыщенно это звучит. Можешь не беспокоиться и не читать мне мораль. Ох, я по горло сыта актерами, но только с ними мне и приходится общаться.

Ей только исполнилось 24 года, когда состоялся этот разговор, и в тот вечер Марго решила, что Франческе пора менять образ жизни. Искусственный мир кино слишком сильно затянул ее, она чересчур много работала без отдыха, оттого и слишком уязвима. Да еще смерти родителей, одна за другой в течение двух лет, — все это угнетающе подействовало на нее.

— Если бы речь шла о моей дочери, то я бы встревожилась, — задумчиво произнесла Марго.

— Брось! Несмотря на все перипетии, она же в прошлом году завоевала «Оскар», — буркнул в ответ Мэтти.

— Вот это и беспокоит меня больше всего. Ты помнишь Луизу Райнер?

— Прошу тебя, не смей даже думать о подобном.

Мэтти постучал по дереву, чтобы отогнать прочь воспоминания о несчастной судьбе хрупкой австралийской актрисы, которая, завоевав два «Оскара» подряд, в конце 30-х годов неожиданно исчезла из кино. Боже упаси, если такое произойдет с Франческой! Или с ними…

— Давай пригласим ее поехать вместе с нами в Европу в следующем месяце, — предложила Марго.

— Но мне казалось, что мы вроде собирались устроить себе второй медовый месяц? — возразил Мэтти.

— Я не верю в медовые месяцы, будь то первый или второй, — твердо заявила Марго. — Поручи своим служащим посадить Франческу на первый же пароход, как только она закончит «Анну Каренину». Мы встретим ее в Европе.

* * *

К половине восьмого вечера того дня, когда состоялся матч по поло, Франческа, опекаемая взволнованной Марго, была уже готова.