— Но ведь теперь они не придут, не так ли? Ты ведь дал им понять, что не занимаешься этим больше.

— Кое-кто все равно появится. У меня много врагов, Кэт. Поэтому мне нужно уехать.

— Куда мы поедем?

— Не мы, Кэт, — отрубил он безжизненным голосом.

— Ну уж нет! — в ее глазах вспыхнула ярость, которая раньше приводила его в восхищение.

— Кэт, поверь мне, я пытался убежать от собственного прошлого, но оно не отпускает. Я не могу подвергать опасности твою жизнь. И я не хочу, чтобы тебя называли женой труса.

Вот оно. «Жена». Ни один из них никогда раньше его не произносил. Он — потому что мечта была слишком сладостной.

— Лучезарный Люцифер! Ты никогда не был трусом.

— Но есть люди, которые думают не так.

— Мне все равно. Я знаю тебе цену. И другие тоже. Знаешь ли ты, твои служащие не разошлись, пока не убедились, что с тобой все в порядке; Хью всю ночь пробыл здесь, хотя дома его ждет жена. Понимаешь ли ты, как много людей беспокоятся о тебе?

Марш начал было что-то говорить, но Каталина перебила его.

— Неужели ты хочешь броситься наутек, как это делала я? Как я, спасаться от своего прошлого? Но я встретила тебя…

— Ты не понимаешь…

Она была в гневе.

— А я? Что будет со мной? Ты… ты научил меня заботиться о другом человеке. Впервые в жизни я поняла, что значит принимать участие в жизни другого человека. А теперь ты хочешь забрать у меня то, что подарил. Ты, как все, ты просто использовал…

— Кэт! — голос его резко оборвался. — О Боже, Кэт, ты не должна так думать.

— Я могу думать, как хочу, — горько ответила женщина. — Ну, давай… беги. Беги как заяц.

— Неужели ты не понимаешь… Я это делаю ради тебя…

— Нет, не правда, — бунтовала Кэт. — Ты делаешь как тебе легче и проще. Если бы ты думал обо мне, тебе бы пришла в голову мысль, что меня могут убить, когда ты уедешь. Ну и черт с тобой! Я прекрасно обходилась без тебя, но ты появился, и началась новая жизнь. Я не хочу жить по-старому, а новая жизнь возможна только с тобой. Итак, что мне делать?

— Ты прекрасно проживешь одна.

— Нет, я буду медленно умирать в тревоге о тебе. Я никогда не стану прежней. До встречи с тобой я не испытывала такой гармонии, такой целостности, в которой я живу теперь. Не уходи, не оставляй меня!

Кэт никогда ни у кого ничего не просила, не вымаливала, но сейчас она сражалась за свою жизнь. И за его жизнь.

Марш вздохнул, и Каталина снова бросилась в бой.

— Неужели ты опасаешься того, что скажут люди?

Маршу было безразлично, что думают о нем окружающие. Его волновало, что думает Кэт. И он снова глубоко вздохнул.

— Ты самая трудная женщина, которую я когда-либо встречал.

— Ты уже говорил это.

— Похоже, мне нравятся трудности, — слова выскочили сами собой.

Он спохватился, а у Кэт перехватило дыхание.

— Ты останешься?

Ему бы очень хотелось. Она права в одном: если он расстанется с ней, ему больше никогда не обрести целостности. А Кэт сказала то же о себе. Они были частями одного целого.

Марш задумался, прикрыв глаза. Ему надо было отгородиться от ее прелестных, изумрудных глаз. Он не мог думать, глядя на нее.

— Марш? — Каталина окликнула его с нежностью, любовью и беспокойством.

За двадцать лет одиночества он успел отвыкнуть от этого. Кантон открыл глаза и пошевелился. На него сразу же обрушилась боль. Он весь был во власти этой боли, волнами прокатывающейся по всему телу.