– Наконец-то! Я соскучилась по тебе, До.

– Я тоже, ужасно! Меня совсем замучили эти курсы. Маникюр псу под хвост, пальцы сводит, а от всех этих тренировочных текстов у меня голова болит. К тому же тут у вас такое творится! Мама просто в ужасе.

Мэри удивилась. Миссис Хоул была одной из самых здравомыслящих особ в Грин-Вэлли.

– Почему? Мне казалось, в ужасе только миссис Бримуорти и миссис Стейн с компанией.

– Да нет же, Мэри, глупая! Это вовсе не об Уиллингтонах. Это о шоссе.

– Каком еще шоссе?

– Через Грин-Вэлли собираются прокладывать шоссе, скоростное, кажется. Разумеется, городок должен расцвести, но кто-то может расстаться со своим домом.

– А ты откуда знаешь?

Неожиданно Дотти залилась румянцем.

– Это Ник… Ник Грейсон сказал!

Только сейчас до Мэри дошло, что уже целую неделю она и не вспоминает о Нике Грейсоне. Он и раньше часто бывал в разъездах, в последнее время почти не жил дома, но за эти несколько дней Мэри даже не подумала о нем ни разу…

– Господи, Ник? Ты не поверишь, До, столько дел, я совершенно замоталась. И что он сказал?

Дотти немного успокоилась.

– Ну он ничего наверняка не говорил, но сказал, что может выйти неплохая сделка, хотя ему страшно неудобно, все-таки соседи. Я так поняла, он хочет достать точные планы строительства и предложить людям продать свои дома…

– За бесценок? Не может быть. Ник не мог бы…

– Да в том-то и дело! Он страшно, просто кошмарно переживает. Ведь никакого обмана нет, потому что они все равно потеряют свое жилье, а государство им даст меньше, чем может предложить Ник, ну а ему выгодно, ведь он получает процент от сделки, но все равно получается, что он обманщик, а ты же знаешь, какой он…

Ах, Мэри, какой он у тебя замечательный!

Дотти мечтательно завела глаза к потолку и потому не заметила смятения, отразившегося на лице подруги. Мэри промямлила:

– Да, конечно. Он очень…, порядочный.

– Да! И красивый. И умный. Честное слово, ты очень рискуешь.

– Дотти, ты опять.

– Если бы вы поженились, все было бы иначе.

– Мне некогда.

– Что? Мэри, иногда ты бываешь совсем как Гортензия. Я ее очень уважаю, но она – синий чулок!

– Бабушка Гортензия? Да у нее романов было в молодости…

– Ну и что? Она Ника терпеть не может. А вот этого жуткого бандита – пожалуйста!

Мэри неожиданно рассердилась. Ледяным тоном, удивившим ее саму, она раздельно и четко произнесла:

– Дотти Хоул, не смей уподобляться старым сплетницам! Нельзя оскорблять человека, даже не зная его толком. Что ты можешь знать о Билле?

Дотти заморгала голубыми глазами и сложила губки бантиком.

– Ну, Мэри, какая ты злющая! Это же все знают! Он попал в ужасную историю в Лондоне, что-то, связанное с убийством, потом его выгнали с работы и он вернулся в Грин-Вэлли, а старый Уиллингтон…

– МИСТЕР УИЛЛИНГТОН, Дотти. И не вздумай говорить о дяде Харли плохо. Как тебе не стыдно!

– А я и не говорю ничего. Просто он всегда был немножко…, хулиган! В хорошем смысле!

Мэри не выдержала и расхохоталась. Сердиться на Дотти было невозможно.

Дотти немедленно засияла улыбкой, устроилась на кушетке поудобнее и скрестила руки на пышной груди.

– Я слушаю. Рассказывай мне все. Итак, Билл Уиллингтон не бандит. А кто?

И тут Мэри поняла, что ей совершенно не хочется рассказывать Дотти про Билла Уиллингтона. Совсем.

Да и рассказывать-то, собственно, было нечего.