— Как мило, — пролепетала Рэв.

Она чувствовала, что приближается момент, когда она должна будет сказать Арману правду и во что бы то ни стало вырваться из сети, все плотнее и плотнее опутывающей их обоих.

Королевская спальня была великолепна: роскошные портьеры, огромная кровать, украшенная купидонами, искусно вытканные шторы, мебель, инкрустированная серебром, зеркала по стенам. Но и здесь Рэв дрожала, словно под холодным ветром. Во всем читалось какое-то дурное предзнаменование.

Когда граф удалился, оставив ее одну, Рэв кинулась к окну и распахнула створки в надежде, что свежий воздух снаружи развеет тяжкую атмосферу внутри.

— Я впечатлительна и глупа, — произнесла она вслух. — В опасности Арман, мне самой ничего не грозит.

Но ее не отпускало предчувствие чего-то жуткого и отвратительного, что должно произойти именно с нею.

Горничные проворно внесли и распаковали ее багаж, и Рэв сменила дорожный костюм на вечернее платье. Во время переодевания ее бил озноб, хотя день стоял теплый, а горничная, которая ей помогала, даже раскраснелась от жары и работы.

Рэв была одета и готова за добрых полчаса до назначенной встречи перед обедом с графом и Арманом в красной гостиной. Она отпустила прислугу и присела у окна. Сегодня или завтра надо открыться Арману. Она должна отбросить все колебания и прекратить вранье.

Она выглянула в окно и полюбовалась на великолепный сад с яркими цветами, на ласточек, низко пролетающих над тихим рвом, на оленей, пасущихся под деревьями. Что же тут страшного? Или это разыгралось детское воображение? Что же преследует ее, почему ей так жутко и неуютно в таком мирном месте?

Вдруг из дальнего угла комнаты послышался непонятный щелчок, скрип… Повернувшись, Рэв увидела, как панель с зеркалом медленно подается вперед.

Ее буквально парализовал страх, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. В комнате появилась женщина с темными волосами, небрежно перевязанными мятой кроваво-красной лентой. На худом, усталом, безжизненном лице залегли глубокие морщины, уголки рта опустились, как у трагической маски. На желтой, высохшей шее жестоким контрастом сверкало бриллиантовое ожерелье.

Она тихо прошла в комнату, не потрудившись закрыть за собой потайную дверь. Рэв первой обрела дар речи:

— Вы пришли поговорить со мной?

Женщина все еще молчала, пребывая в странной нерешительности. Потом спросила:

— Вы графиня Рэв де Вальмон?

— Да.

— Я пришла предупредить: вам нельзя выходить замуж за графа! Вы горько пожалеете!

— Почему же? И зачем вы мне это говорите? — спросила Рэв.

Женщина внимательно посмотрела ей в лицо, словно надеясь отыскать в нем подтверждение своим мыслям. Похоже, осмотр удовлетворил ее.

— Я не сумасшедшая, со мной все в порядке, — произнесла она наконец. — Он мне не лгал. Юная и невинная! Послушайтесь меня: уезжайте отсюда, придумайте любой предлог, сошлитесь на болезнь, скажите, что передумали! Но ни в коем случае не поддавайтесь на его уговоры! Вам нельзя, повторяю, нельзя выходить за него замуж!

В словах женщины звучали какая-то неясная боль и страдание, и добросердечная Рэв тотчас же забыла о своих проблемах, готовая прийти на помощь человеку, попавшему в беду.

— Объясните мне хоть что-нибудь! Мне кажется, вами движут добрые чувства.

Женщина уставилась на нее:

— Добрые чувства — к вам? Нет, я хочу спасти его от него самого.