— В Италии в старших классах я бегала. Но теперь даже хожу медленно.

— Так может быть… — он нерешительно помолчал… — может, мы как-нибудь пойдем поиграем в мяч?

Она кивнула.

— Да.

Он посмотрел на часы и нехотя поднялся.

— Боюсь, мне пора. Завтра ранним рейсом я лечу в Нью-Йорк.

— А зачем тебе в Нью-Йорк?

— Я был там в интернатуре, в Клермонте.

— У тебя там, наверное, друг?

Трудно поверить, или это его оптимистический настрой, но Логану показалось, что он услышал нотки ревности.

— Да, это одна из причин, почему я туда лечу. Он разводится.

— А, — сказала она ровным голосом, — ты хороший друг.

Он улыбнулся.

— He-а. Просто мне нужно оправдание, чтобы хоть на день удрать из института. Но это поддерживает мою репутацию хорошего парня.

— Что же… — Сабрина поднялась и протянула ему руку. — Я рада наконец познакомиться с тобой. Похоже, ты и не такой уж в конце концов плохой.

Она улыбнулась, и Логан пропустил мимо ушей небольшой нюанс в этой похвале…

— Спасибо, Сабрина, приятно слышать это от тебя.

Попав на восьмичасовой рейс, Логан был в Манхэттене еще до десяти утра. Он не собирался встречаться с Пересом раньше половины первого, хотя ради этого он и прилетел, а свободное время воспринял как греховную поблажку, данную самому себе. Он взял такси и поехал в музей «Метрополитен». Там провел час в любимых залах — египтологии и средневекового оружия. Потом направился в небольшой музей, на выставку по истории спорта. Потом — на 59-ю улицу, у него еще было немного времени, чтобы посмотреть на новые игрушки, технические новинки, всегда потрясающие его воображение.

Рубен Перес пришел вовремя и ждал его перед отелем «Плаза». Увидев Логана, поднял пакет.

— Я думал, что мы поедим в парке.

— Кое-кто совсем не меняется, — засмеялся Логан, крепко пожимая его руку. — И почему я все время считал, что ты предпочитаешь держать марку?

— Не у всех же докторские доходы.

— У меня их тоже нет. Я в институте, если ты не забыл.

— Вот поэтому я и не предлагаю идти в ресторан. Я не хотел тебя смущать.

Убедившись таким образом, что в их отношениях ничего не изменилось, они принялись рассказывать друг другу о своей теперешней жизни.

— Ты даже не поверишь, — говорил Логан, когда они шли пешком к Центральному парку, — но то же самое тебе сказали бы другие: в институте такая же противная рабочая обстановка, как и в Клермонте. А может, и похуже.

— А мне показалось, что тебе там нравится.

— Ну да, нравится. Но я ученый и даю тебе объективную картину.

Рубен яростно затряс головой.

— Эй, старик, кончай, ты, видно, забыл, что такое Клермонт. Ослиная задница США.

— Слушай, что я тебе скажу. Некоторые ребята в институте, не поверишь, натуральные бандиты. Только пересекись с ними, даже случайно, и можешь навсегда распроститься со своей карьерой.

— Ну и как ты выкручиваешься?

Перес сел на скамейку.

Казалось, такой простой вопрос, а задел за живое.

— Да просто пашу и пашу, и держусь от всех подальше.

— Ну и правильно.

— Так-то оно так, но тогда начинают говорить, что ты подлиза. А какого дьявола я должен делать? Стать героем?

Рубена смутила горячность Логана.

— Знаешь, старик, я же тебя не обвиняю. Я не говорю, что ты подлизываешься.