Саймон тяжело опустился, почти упал, на колени рядом с распростертой на земле женщиной, прижимая к ее ране на шее носовой платок.

— Мама! Мама! Где ты? — раздался голос Дженни в наступившей тишине.

Она неуверенно двинулась сквозь толпу, вытянув вперед руки, оскальзываясь на булыжниках двора. Обычно она неплохо ориентировалась даже в малознакомой обстановке, но сейчас была совсем беспомощна: толпа, напиравшая со всех сторон, излучала ненависть и ужас.

— Сара! — склонилась к женщине Ариэль, прижимаясь ухом к губам умирающей. — Нет, — прошептала она, — нет, не может быть!..

Она подняла взгляд на Саймона, который все еще пытался зажать руками рану на горле Сары.

Ариэль взяла подошедшую Дженни за руку и притянула ее на землю рядом с собой. Слепая ощупью нашла тело матери. Слезы бежали у нее по щекам, когда она прижалась щекой к лицу Сары.

Та внезапно открыла глаза. Взгляд ее стал ясным и чистым. Она медленно обвела глазами три склонившихся над ней лица. С видимым усилием она подняла руку и коснулась ею залитого слезами лица Дженни. Потом рука ее перешла на лицо Ариэль, стоявшей на коленях, прижав руки к груди, и склонившей свою голову для благословения.

Наконец Сара перевела взгляд на Саймона. Она коснулась рукой его лица так же, как уже дважды касалась его. Потом она поцеловала кончики своих пальцев и коснулась ими его губ.

Он непроизвольно сжал в пальцах ее ладонь. Потом взглянул в лицо пожилой женщине, и она вдруг неожиданно улыбнулась ему такой счастливой улыбкой, словно то, что она прочитала на его лице, принесло ей невыразимое счастье.

Мысли Сары были столь же ясны, как и ее взгляд. Ее сын не должен был узнать свою мать. Его мать погибла от рук Равенспиров, и ее сын не должен был этого знать. Наступило время, когда должны стихнуть страсти, когда должен прийти конец кровопролитию и насилию.

Ее рука снова нащупала руку Ариэль и с неожиданной силой сжала запястье девушки. Пальцы Сары теребили браслет, словно он внезапно и немедленно стал ей нужен.

— Что такое? — прошептала Ариэль. — Браслет… вы хотите браслет?

Дрожащими пальцами она расстегнула замочек, и Сара схватила браслет, изо всех сил сжав его в руке. Браслет этот был связан с реками крови. И он должен был исчезнуть в могиле вместе с ней и с теми тайнами, которыми он был окутан.

Сара снова посмотрела на Саймона. Потом ее взгляд медленно и любовно перешел на лица дочери и той девушки, которая была для нее всем, но только не дочерью. Они, прижавшись друг к другу, склонились над той единственной матерью, которая была в жизни каждой из них. Потом рука Сары упала вдоль тела, все так же крепко сжимая браслет холодеющими пальцами. Взор ее начал туманиться, но на губах играла все та же счастливая улыбка.

На долю Ариэль выпало наклониться и пальцами закрыть ей глаза.

— Больше она не скажет ни слова, — прошептала Ариэль, выпрямляясь и беря за руку Дженни.

Саймон медленно и неуклюже выпрямился. Он долгим взглядом посмотрел на мертвую женщину на земле, на блеск золота и серебра между ее сжатыми в кулак пальцами. Почему? Что значил для нее этот браслет? Плоть его и кровь сказали ему, что эта женщина унесла с собой в могилу какую-то тайну, которая касалась и его, но которой она не захотела с ним поделиться.

Глава 25

Смерть — ошеломляющая неожиданность этой смерти — заставила толпу людей отступить назад, раствориться в темноте ночи. Остался стоять лишь Ральф, которого тут же схватили за руки двое друзей Саймона. Он стоял, насупив брови и понурив голову, словно ребенок, которого заставили выйти из песочницы.

— Равенспир, я хочу, чтобы ваш брат предстал перед судом за это убийство, — твердо произнес Саймон.

— Он все-таки Равенспир, а не какой-нибудь заурядный преступник, — ответил Рэнальф, но это ни на кого не возымело действия.