— Я — Корум! Я — Кремм Кройх Кургана! Я — Лло Эрайнт, Серебряная Рука! Трепещите, лакеи Фой Мьёр, — на Землю вернулись мабденские герои! Трепещите, ибо мы Враги Холода!

Сверкнул меч, прозванный Предателем, и рухнула наземь дьявольская собака. Гоффанон, неистово кружа топором, пел свою ратную песню; Джерри-а-Конель, на плече которого сидел испуганный кот, размахивал сразу двумя саблями, оглашая окрестности пронзительным криком.

Друзья оказались взятыми в кольцо. Уже слышался зловещий скрип боевых колесниц Фой Мьёр, уже приближались к ним Балахр и Гоим, чье появление сулило друзьям верную смерть, но, с другой стороны, уже была видна и громада Крэг-Дона — гигантские каменные столбы, накрытые сверху не менее гигантскими плитами.

Близость Крэг-Дона придала Коруму сил. Он пришпорил коня и врубился в плотные ряды Людей Елей, размахивая своим страшным клинком и разя врага налево и направо. Гоффанона окружала уже добрая дюжина собак: не раздумывая ни минуты, Корум направил своего коня прямо на Псов и стал рубить их в клочья. Кузнец, пошатываясь, добежал до каменных столбов и, тяжело дыша, прислонился к одному из них спиной, продолжая наблюдать за происходящим. Через минутку там же оказались и его друзья — они улыбались, глядя друг на друга, не веря в то, что счастье все же улыбнулось им.

Они услышали крик Принца Гейнора, доносившийся из-за пределов каменного круга:

— Вот ловушка и захлопнулась! Теперь они сдохнут от голода!

Но не слышалось торжества в жалких голосах Фой Мьёр; и собаки выли уже не так уверенно. Гулеги и Воины Елей, собравшиеся у круга, смотрели на друзей с известным почтением. Корум обратился к своему извечному врагу, ставшему волею судеб едва ли не его братом:

— Готовься к бою, Гейнор! Сейчас свое слово скажут мабдены!

С удивлением в голосе Гейнор ответил ему:

— Ты считаешь, что они пойдут за тобой, Корум? Теперь ты им враг. Друг мой, они вряд ли станут даже говорить с тобой, пусть надеяться им больше не на кого.

— Проделки Калатина мне ведомы. Эмергин поверит мне.

Гейнор в ответ только рассмеялся. Смех его больно резанул Корума по сердцу.

Четверка героев медленно ехала к центру Крэг-Дона. Они видели раненых и мертвых, беснующихся и плачущих, ослепших и изнемогших. В самом центре Крэг-Дона стояло несколько палаток; у костров сидели люди в измятых латах и изодранных одеяниях. Они ждали смерти.

Хрупкий Эмергин гордо стоял возле каменного алтаря Крэг-Дона. Корум вспомнил о том, что некогда он возлагал его одетое в овчину тело на эти камни. Одетая в перчатку рука Эмергина лежала на алтарном камне; Великий Друид смотрел на приближающуюся к нему четверку. Он молчал; лицо его было мрачно.

Из-за спины Верховного Правителя появилась и другая фигура — женщина, чьи огненно-рыжие волосы были разметаны по плечам. Голова ее была увенчана короной; одета женщина была в длинную кольчугу, что доходила ей до пят, поверх кольчуги была наброшена меховая накидка. Зеленые глаза смотрели на Корума с презрением и ненавистью. Это была Медбх.

Корум двинулся к ней, пробормотав:

— Медбх, я привел…

Отшатнувшись от него, она взялась за рукоять своего меча. Голос ее был холоднее тумана Фой Мьёр.

— Маннах мертв. Отныне я Королева Медбх. Я — королева Медбх, правительница народа Туха-на-Кремм Кройх. Под покровительством нашего Верховного Правителя Эмергина я предводительствую всеми мабденами, оставшимися в живых после твоего гнусного предательства.

— Я не предавал вас, — ответил Корум. — Вы обмануты Калатином.

— Но ведь мы видели тебя, Корум, — тихо произнес Эмергин.

— Вы видели оборотня — Караха, сотворенного Калатином именно для того, чтобы ввести вас в заблуждение.