— Но ведь мы видели тебя, Корум, — тихо произнес Эмергин.

— Вы видели оборотня — Караха, сотворенного Калатином именно для того, чтобы ввести вас в заблуждение.

— Он говорит правду, Эмергин, — сказал Ильбрик. — Все мы видели этого самого Караха на Инис-Скайте.

Эмергин поднес руку к виску. Было видно, что даже это движение далось ему с трудом. Он вздохнул.

— В таких случаях мабдены устраивают суд.

— Суд? — усмехнулась Медбх. — Это в такое-то время? — Она отвернулась от Корума. — Его вина уже доказана. Он лжет так нагло, словно считает нас тупыми животными.

— Мы боремся не только за наши жизни, но и за наши законы, королева Медбх, — сказал Эмергин. — Законов этих пока никто не отменял. Нарушить их — значит умереть. Вначале мы должны выслушать этих людей — лишь после этого мы можем признать их виновными или снять с них обвинения.

Медбх раздраженно пожала плечами. Корум едва не потерял сознание. Никогда он не любил Медбх так сильно.

— Я уверена в том, что мы докажем его вину, — сказала она. — Наказание же ему я придумаю сама.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЖЕЛТЫЙ ЖЕРЕБЕЦ

В толпе собравшихся мужчин и женщин едва ли можно было найти хотя бы одного человека, который не нуждался бы в помощи. Изможденные, обмороженные, полуголодные лица взирали на Корума, все они были знакомы ему, но ни в одном он не видел ни тени сострадания. Считая его предателем, люди винили его во всех бедах, приключившихся с ними в Кэр-Ллюде. За седьмым кругом Крэг-Дона кружил туман, слышался гул голосов Фой Мьёр и вой Псов Кереноса.

Суд над Корумом начался.

— Возможно, я ошибся, отправившись на Инис-Скайт, — сказал Корум, — я не отрицаю за собой этой вины. Во всем же остальном я не признаю себя виновным.

Моркан Две Улыбки, отделавшийся в битве при Кэр-Ллюде парой легких ранений, нахмурил брови и принялся теребить свой ус. На его смуглом лице белел шрам.

— Мы видели тебя, — сказал Моркан, — ты скакал бок о бок с Принцем Гейнором, волшебником Калатином и предателем Гоффаноном. Вы возглавляли воинство Братьев Елей, гулегов и Псов Кереноса, выступившее против нас. Я видел, как ты зарубил Гриниона Бык и одну из дочерей Милгана Белого Калин. Я слышал, что именно ты повинен в смерти Фадрак-эт-тэ-Крэг-эт-Лита; он и помыслить не мог, что ты можешь изменить нам…

Хайсак Нагрей-Солнце, помогавший Гоффанону ковать меч Корума, был тяжело ранен в левую ногу и потому опирался на алтарь. Он злобно проревел:

— Я видел, как ты убивал наших людей. Мы все видели это.

— Поверьте — это был не я, — настаивал на своем Корум. — Мы пришли помочь вам. Все это время мы были на Инис-Скайте, колдовские чары заставили нас поверить в то, что прошло всего несколько часов, когда на деле мы провели там несколько месяцев…

Медбх зло засмеялась.

— Не надо рассказывать сказки? Неужели ты думаешь, что мы поверим этому вздору?

Корум обратился к Хайсаку Нагрей-Солнце:

— Хайсак, помнишь ли ты меч того, кого вы принимаете за меня? Это он?

Он вынул из ножен свой серебристый клинок, излучавший странное сияние.

— Это он, Хайсак? Хайсак замотал головой.

— Конечно, нет. Этот меч я бы узнал сразу. Разве я не был тогда на кургане?

— Был. Неужели я не воспользовался бы им в бою?

— Может, ты и прав, — согласился Хайсак.

— Смотри! — Корум поднял свою серебристую руку.