Не сказать, чтобы Десмонд очень уж радовался своей причастности к миру британской торговой индустрии. Его ежедневный путь лежал в центральный офис «Палаццо Фудз» — сети супермаркетов, занимавшей девятое место в ряду крупнейших в Великобритании. Десмонд начал работать там еще в 1959-м, когда предприятие называлось просто «Принс». В тот год они с Фрэнком Куигли покинули Мейо и отправились в Лондон (поезд, пароход, опять поезд) искать свое счастье — приехали в пору необычайной жары, которая держалась месяц за месяцем, и думали, что оказались в раю.

Совершая свое регулярное утреннее путешествие по Розмари-драйв к Вуд-роуд и далее к автобусной остановке на углу, Десмонд часто мысленно возвращался к тем временам, когда все было так просто и они с Фрэнком стояли за прилавком в двух магазинах «Принс». Сегодня они нарезали грудинку, а завтра — убирали витрины. Каждый день они встречались с покупателями и знали всех, кто работал в магазине.

Именно Фрэнк понял: работа в «Принс» — не что-то случайное и временное, здесь перед ними открываются возможности для бесконечного роста. Дело еще только «раскручивается», скоро они расширятся, и если не зевать, то их с Десмондом сделают управляющими — Фрэнка в одном филиале, Десмонда в другом. И Фрэнк не зевал. Десмонд оказался не столь прыток, когда надо было ловить удачу за хвост. Но он видел, как все меняется, и с грустью убеждался, что чем выше он взбирается на буксире у своего пробивного друга, тем больше отдаляется от людей. А ведь в общении с людьми и состояла для него вся прелесть работы.

В молодости Десмонд Дойл был стройным, гибким молодым человеком с густой светлокаштановой шевелюрой. Дети часто подсмеивались, рассматривая его старые фотокарточки, говорили, что он типичный стиляга, но мать их одергивала. В те годы так выглядели все молодые люди со вкусом, строго внушала она. Теперь вид у него был уже не тот: прическа призвана скрыть недостаток волос на голове, а рубашки он носил куда большего размера, чем в то лето, когда он вообще не мог позволить себе иметь более двух рубашек, и одна из них вечно сушилась на спинке стула.

Наверное, многие вспоминают с тоской прежние времена, несмотря на то что тогда у них не было ни гроша за душой. Я-то уж точно, думал Десмонд.

Он никогда не понимал, почему люди восхищаются зданием «Палаццо». Утверждали, что это прекрасный образец «ар деко», шедевр тридцатых годов. Десмонду же оно напоминало одно из тех массивных сооружений в духе брутализма, какие можно увидеть в документальных фильмах о Восточной Европе. Для него это была просто квадратная громадина зловещего вида, и странно, что на нем красуется табличка, уведомляющая, что сей архитектурный памятник охраняется, а в журналах хвалят его безупречные пропорции.

Идея приобретения этого здания для «Палаццо» принадлежала Фрэнку. В то время там располагался заброшенный офис разорившегося автомобильного треста. Никто не видел заключенного в здании потенциала, но вот прозорливый Фрэнк заговорил о том, что им необходимо место под склады для товара; надо завести гараж и центр технического обслуживания для фургонов; пора устроить нечто вроде главного офиса. Почему бы не объединить все это за одним прекрасным фасадом?

На первом этаже — изумительные лестницы и гостиные. Наверху — лабиринт кабинетов, одни — в изначально спроектированных комнатах, другие — в спаянных кое-как с помощью перегородок ячейках. Бухгалтерию, оборудованную компьютерами, разместили в задней современной пристройке. А на четвертом этаже находилось полузабытое, полузаброшенное место; на дверях еще висели таблички с именами, и вечно кто-нибудь влетал в кабинет и пятился со словами: «Ой, прошу прощения…» Тут же, в каких-то то ли подсобках, то ли хранилищах, то ли свалках, пылились в ожидании своей участи неработающие приборные доски и блоки индикации.