— Вопрос не в том, хочу я, чтобы ты осталась, или не хочу, — осторожно начала Эстер. — Ведь Питер сказал уже…

Энн-Олимпия развернулась и решительно направилась к Питеру.

— Я знаю, что ты меня невзлюбил, хотя и не знаю, за что. Я не сделала тебе ничего плохого. Ты не имеешь права так поступать со мною только из-за того, что я тебе не симпатична. Это несправедливо. У вас много работы, и я хочу помочь.

Питер, казалось, обдумывает ее слова. Потом он наклонился к верстаку и процедил сквозь зубы:

— Нужно отшлифовать готовые изделия. Шлифовальная машина наверху.

Энн-Олимпия отшатнулась. У нее перехватило дыхание от такого оскорбления. Шлифовка — это первая операция, которую осваивают подмастерья. Но ничего, она стерпит. Если он надеется, что она обидится и уйдет из мастерской, то он сильно заблуждается на ее счет.

— Ну, хорошо, — ответила Энн-Олимпия дрожащим от гнева голосом. — Я начну со шлифовки. Если вам так хочется, чтобы я заново прошла весь курс обучения, я готова. Но однажды я заставлю вас признать, что я настоящий мастер по золоту.

— В этой мастерской работают мастера по серебру, — спокойно поправил Питер.

Энн-Олимпия подбоченилась, выставила вперед ногу и насмешливо протянула:

— Эка невидаль! — и пробормотав: — Черт бы тебя подрал! — пулей вылетела из комнаты в коридор.

Никто не проронил ни слова. Слышно было, как она поднимается по лестнице, хлопает наверху дверями, мечется из угла в угол в поисках шлифовальной машины. Через пару минут загрохотал шлифовальный диск, вращаясь с бешеной скоростью. Энн-Олимпия дала волю своему гневу. Питер, чувствуя на себе озадаченный взгляд Джосса, вновь принялся за работу. За ним последовали остальные. В стенах мастерской Бэйтменов за все то время, что она существовала, еще ни разу не вспыхивали ссоры. Всем было неловко. Эстер взяла в руки штихель и продолжила гравировку под глянец. Последнее время гравировка получалась у нее особенно хорошо. Однако сейчас Эстер долго не могла сосредоточиться. Прорезка не шла. На душе было неспокойно. Такие отношения между Питером и ее невесткой до добра не доведут. Если они и дальше будут ссориться, то неизбежное случится гораздо раньше, чем Питер успеет подавить свое чувство. В этом-то и опасность. Ну, ничего, Эстер сделает все от нее зависящее, чтобы никто, особенно Джонатан, не догадался об истинных мотивах сегодняшнего поведения Питера. Эстер надолго запомнит его вспышку, таким она его еще не видела.

Все оказалось гораздо сложнее, чем предполагала Эстер. Она ожидала, что Питер, человек по натуре добрый и отзывчивый, вот-вот отойдет, смягчится. Не тут-то было! Даже признавая свою неправоту, он стоял на своем. Почти каждый день Энн-Олимпия занималась шлифовкой и полировкой готовых изделий, а также выполняла различные мелкие поручения и задания, с которыми подмастерья знакомятся на первом году обучения. Однако Энн-Олимпия быстро увлеклась, ей нравилось доводить до конца эти прекрасные серебряные творения, предназначенные для грядущей выставки, она даже гордилась, когда тусклая вещица в ее руках превращалась в прекрасную искрящуюся на свету драгоценность.

— Ваши работы лучше всех, госпожа Эстер, — с жаром говорила Энн-Олимпия. Она всегда называла Эстер госпожой, потому что не могла заставить себя обращаться к ней как-нибудь по-иному. Да и холодное отношение Эстер препятствовало установлению дружеских или родственных отношений. Казалось, два мастера-ювелира, один из которых известная Эстер Бэйтмен, а другой — ее средний сын, ополчились против Энн-Олимпии, и самое главное, что последняя понятия не имела, почему? Эстер, та иногда бывала хотя бы разговорчива.