По сравнению с провинциальными Помпеями столица всегда была опасным городом. А теперь это различие особенно бросалось в глаза. Неужели вот-вот должна вспыхнуть война? Глядя на все это, Фабиола решила, что недавно усиленный ею до девяти человек отряд телохранителей вовсе не так уж велик, как ей казалось поначалу, и поспешила накинуть на голову капюшон плаща, чтобы избежать ненужных взглядов. Как ни быстро шли они по улицам, от внимания Фабиолы все же не укрылось, что разные кварталы контролировали разные группы. Она решила, что одни подчиняются Клодию, а другие Милону, политику-ренегату, занимавшему в недавнем прошлом пост народного трибуна. К счастью, отношения между противостоящими группировками были настолько напряженными, что они мрачно переругивались и осыпали друг друга витиеватыми оскорблениями с противоположных сторон улиц, разделявших их владения, не обращая внимания на нескольких торопливых прохожих.

Было ясно, что за четыре месяца, прошедшие с тех пор, как Брут поспешно вывез Фабиолу из Рима, положение только ухудшилось. Все началось со скандалов, в ходе которых многих политиков обвинили в недобросовестности, а выборы отложили. Этим поспешил воспользоваться Клодий Пульхр, авантюрист, перешедший ради своих целей из сословия патрициев в плебеи. Сколотив уличные банды, он попытался подчинить себе город. Милон, его давний соперник, не испугался и стал нанимать гладиаторов. Начались стычки, изрядно встревожившие благородное сословие и нагнавшие страху на простых горожан. Пугающие слухи дошли даже до Помпей. Все происходящее выражалось одним словом: анархия.

Фабиола не прислушивалась к досужей болтовне. На ее мирной латифундии все это казалось нереальным. Здесь же, в Риме, закрывать глаза было уже невозможно. Брут совершенно прав: Красс погиб, Цезарь находится в далекой Галлии и в столице не осталось никого, кто обладал бы достаточным влиянием, для того чтобы обуздать нараставшие волнения. Конечно, в Риме был Катон, выдающийся политик и умелый оратор, но у него не было войск, которые могли бы его поддержать. Цицерона, другого знаменитого оратора, попросту запугали. Когда он попытался протестовать против разгула банд, Клодий быстро заставил его замолчать, вывесив на Палатинском холме список с перечислением преступлений, которые Цицерон якобы совершил против Республики. Римлянам нравились издевательства над именитыми гражданами, и положение Клодия сделалось еще крепче. Политики никак не могли взять положение под контроль. Риму требовался железный кулак — человек, который не побоялся бы прибегнуть к военной силе.

Ему требовался Цезарь или Помпей.

Но Цезарь застрял в Галлии. А Помпей тем временем хитрил и выжидал, пока положение ухудшится настолько, что Сенат обратится к нему за помощью. Самому прославленному из полководцев Республики все еще не хватало имевшейся популярности, так что спасение города от кровожадных банд подняло бы его на недосягаемую высоту. По крайней мере, так утверждалось в ходивших по городу слухах.

Фабиола поняла, что не будет в безопасности, если еще больше не усилит отряд силачей, топавших за нею следом. На ум ей сразу пришли двое — Бенигн и Веттий. Привратники из Лупанария оказались бы идеальным ядром ее маленького войска. За былые годы она сумела заслужить фанатичную преданность этих суровых могучих бойцов. Брут уже пытался выкупить их, но Йовина, хозяйка публичного дома, тогда отказалась продать своих охранников. Сейчас Фабиола думала, что найдет способ переупрямить или перехитрить старую каргу.