И она это выдержала. Значит, и Ромул должен выдержать все, что выпадет на его долю. В этом Фабиола была полностью уверена.

Она поднялась и протиснулась к дверям. Доцилоза и охранники ждали ее снаружи, а вот Секунда уже не было. Это почему-то расстроило Фабиолу. Место калеки-легионера на нижней ступеньке занимал теперь прокаженный, замотанный в нечистые мокнувшие тряпки. Короткий разговор с ветераном пробудил в Фабиоле новые надежды, пусть даже она не поняла этого сразу. Да, ей не удалось обнаружить никаких следов таинственного прорицателя и получить хоть какие-то знамения, которые открыли бы участь ее брата или будущее Цезаря. Но все же ее путешествие в Рим не было бесплодным. А теперь нужно вернуться в римское жилище Брута, большой удобный домус на Палатинском холме. Там она могла собраться с мыслями и изыскать способы помочь Бруту и разделаться со Сцеволой. Возможно, настало время и для того, чтобы взяться за поиски Ромула. Республика, погрязшая во внутренних неурядицах, не могла в обозримом будущем отправить армию, чтобы поквитаться с парфянами. А вот торговцы постоянно путешествовали на восток за ценными товарами, которые затем перепродавали в Риме. За хорошую цену можно уговорить кого-нибудь из них навести во время странствия необходимые справки.

Обдумывая все это, Фабиола смогла на некоторое время забыть о собственных заботах.

* * *

В последующие дни Фабиола получила полное представление о поистине страшной обстановке, сложившейся в столице. Неподалеку от дома Брута располагалось довольно много лавок, в которые она могла выходить, почти не подвергаясь опасности. Там она и собирала сведения. Сцевола никак не давал о себе знать, и Фабиола решила, что он так и остался на юге, близ Помпей. Роль провинциалки, не имеющей никакого представления о том, что же происходит в городе, удавалась ей отлично. После того как она потратила немалые деньги на покупку еды и всякие другие нужды, торговцы прониклись к ней глубокой симпатией и с готовностью поставляли самые свежие сплетни. Как Фабиола и подозревала с самого начала, улицами владели банды Клодия и Милона.

Помпей и бывший некогда самым верным его сподвижником жестокий Милон напрочь расплевались уже несколько лет тому назад. Теперь Милон заключил союз с Катоном, одним из немногочисленных политиков, решительно боровшихся против прибравшего к рукам всю власть триумвирата. Пусть Красс погиб, но Цезарь и Помпей все еще управляли Республикой, и это многим не нравилось. Катон отчаянно пытался не допустить Помпея на пост консула в будущем году и выдвинул кандидатом Милона. Клодия это привело в бешенство, и в городе теперь ежедневно происходили мелкие беспорядки. Случались и серьезные столкновения, уносившие жизни многих головорезов. Гибли и простые жители, случайно подвернувшиеся под горячую руку. Сенат бездействовал, не зная, что предпринять. Народ в большинстве своем жаждал восстановления порядка, сказал Фабиоле один торговец. И ждали этого от Помпея.

И его легионов.

— Солдаты на улицах Рима? — воскликнула Фабиола. Даже мысль об этом была совершенно противозаконной. Во избежание любых попыток государственного переворота законы Республики строго-настрого запрещали вход в столицу воинам, находящимся на службе. — Этого же не бывало со времен Суллы.

— Я хорошо помню те дни, — сказал, дрожа, тощий старик, покупавший масло для светильника. — Много дней кровь текла по улицам ручьями. Никто не мог быть уверен в своей безопасности.

— Я и сам это знаю, — мрачно покачал головой лавочник. — Но делать-то все равно нечего. — Он указал рукой на пустые полки.