Я опустился еще ниже, до уровня тропы. Ее начало находилось метрах в пяти левее меня. Кататься «маятником» на такой высоте с тяжелым рюкзаком за плечами – занятие рискованное, тем более что вверху, на перегибе, веревка сильно терлась о камень, и на сколько хватит запаса ее прочности – одному богу известно.
Перебирая ногами влево, я пошел вдоль стены, насколько смог, затем сильно оттолкнулся ногами и полетел в обратную сторону. Веревка натянулась как резиновая. Ветер засвистел в ушах, черная поверхность стены замелькала перед глазами. Тропа неслась на меня со страшной скоростью, но с первого раза я не достал ее. Веревка прижалась к козырьку и погасила движение.
Меня понесло обратно и стало разворачивать спиной в сторону движения. Интуитивно ожидая удара, я напрягся, как пружина, надеясь только на рюкзак, который приглушил бы удар, но лишь прошелся плечом по стене, моментально разодрав рукав до тела. Остановившись на мгновение, я оттолкнулся ногами изо всех сил и дугой взлетел над стеной. Картавый что-то орал сверху, но я не слушал его. Карниз и тропа приближались ко мне с такой скоростью, словно я пикировал в скалу на самолете.
Закончилась моя эквилибристика благополучно. Я принял удар о скалу ногами, мгновенно погасив скорость, и встал на тропу.
– Ты живой, динозавр? – раздался сверху голос картавого. Я не видел его, он был скрыт за карнизом; не стал отвечать, быстро отстегнул «улитку», и она тотчас взлетела на веревке вверх.
У меня было не больше минуты. Я скинул с плеч рюкзак, открыл верхний клапан и, хватая пакеты по нескольку штук сразу, стал швырять их в пропасть, где горная река, словно чудовище, с ревом пожирала их.
Я задержал в руке последний пакет. Мелькнула мысль – спрятать его в кармане куртки. Не будь динозавром, Вацура! – сказал я сам себе, размахнулся и проводил взглядом последний пакет с кокаином в последний путь.
Загребая обеими руками, я принялся насыпать в рюкзак щебенку. Она была намного тяжелее порошка, и рюкзак, заполненный камнями наполовину, уже весил килограммов шестьдесят. Я остановился, не зная, что делать. Наполовину пустой рюкзак сразу привлечет внимание картавого, а заполненный доверху я просто не оторву от земли.
Время бежало, к спуску готовился картавый. Он уже кричал сверху, чтобы я освободил ему посадочную полосу. Выругавшись, я стащил с себя курточку и свитер и затолкал их в рюкзак. Одежда кое-как восполнила недостаток объема.
Я снова надел на себя рюкзак. Как раз в эту минуту я увидел сначала ноги, а затем и всего картавого. Он быстро съехал до уровня тропы, махнул мне рукой и стал отходить в сторону для разбега. Автомат ему здорово мешал, тем более что держать его надо было в боевом положении. Я подтянул лямки. Что-то они слишком врезались в тело. Рюкзак не стал тяжелее, но мысль, что мне придется много километров тащить по горам камни, была ужасна. Этот сизифов труд нельзя было сравнить даже с самой бесполезной работой, которую я когда-либо выполнял в своей жизни.
Картавый оттолкнулся от стены и полетел в мою сторону. Я отошел на несколько шагов от того места, куда он должен был запрыгнуть. Толчок оказался слишком сильным, и картавый, не успев смягчить удар ногами, припечатался к стене грудью. Он долго ругался, вытирая содранные до крови ладони о куртку, а я при этом получал удовольствие, с улыбкой глядя на него.
– Эй, красавица! – заорал картавый, высовывая голову из-под карниза. – Пошла следующей!
Я оттеснил плечом картавого и подошел к краю тропы, чтобы поймать Валери и подстраховать ее. Картавый покосился на мой рюкзак, затем на мой полуголый вид, который совсем не подходил для нынешней погоды, и спросил:
– Тебе что, жарко?
Я не ответил. Валери опускалась медленно, все время поворачивая голову и глядя вниз, что лучше было бы не делать. Управлять «улиткой» она не умела, и дважды ее кидало вниз с такой скоростью, что у меня перехватывало дыхание. |