Отношения между сёстрами и прежде были довольно прохладными, а после того, как одна из них фактически отказалась от сына, испортились окончательно. После апреля 1917 г. они не встречались и даже не переписывались. Между тем, о смерти сына следовало поставить в известность мать.

Поэтому тётушка поступила так, как на её месте поступил бы любой разумный человек: она запретила хоронить племянника до тех пор, пока не приедет мать покойного, а сама позвонила мэру Гамбэ и попросила его сообщить номер телефона на вилле «Эрмитаж». Мэр был озадачен просьбой – ему был прекрасно знаком этот роскошный особняк на центральной улице города и, кроме того, он хорошо знал, что дом этот пустует уже несколько месяцев. Поэтому мэр вежливо попросил даму перезвонить попозже, а сам связался с владельцем особняка. От него мэр узнал, что в апреле 1917 г. «Эрмитаж» был арендован на месяц некоей немолодой парой: женщину действительно звали Бюиссон, но вот фамилия мужчины была отнюдь не «Фремье», а Дюпон. В доказательство своих слов хозяин виллы представил мэру договор аренды, оформленный именно на Дюпона.

Быстро выяснилось, что «Фремье-Дюпона» никто толком в Гамбэ не знал. Этот человек никогда прежде здесь не жил, а «Эрмитаж» посещал наездами. Он умудрился не оставить никаких следов своего пребывания: ни адресов, ни контактных телефонов, ни визитных карточек, ни документов – ничего. Столь же неопределённой представлялась дальнейшая судьба и его спутницы. Всё это мэр Гамбэ сообщил madam Лакост во время её следующего телефонного разговора.

Нельзя не признать, что история эта выглядела довольно странной. Madam Лакост прекрасно помнила, что Фремье всегда утверждал, будто он – состоятельный человек и владеет крупными пакетами акций различных компаний, не раз говорил, что вилла «Эрмитаж» принадлежит ему. Теперь же вдруг выяснилось, что этот человек – брутальный лгун. Тем не менее, в тот момент madam Лакост не испытала тревоги за судьбу сестры. Она продолжила свои розыски и обратилась за справками к прежним знакомым madam Бюиссон. Выяснилось, что некоторые из них получали от неё письма и открытки после апреля 1917 г. В частности, летом того же года открытку от madam Бюиссон получил консьерж подъезда, в котором находилась её 6-комнатная квартира. Открытка была самого невинного содержания, в ней сообщалось о намерении madam Бюиссон отправиться в путешествие на Карибы. А чуть позже письмо схожего содержания получила её портниха. Само по себе желание madam Бюиссон отправиться за океан вряд ли можно считать экстравагантным: она была женщиной достаточно богатой для того, чтобы позволить себе жить с комфортом даже в условиях тяжелейшей Мировой войны.

Почти две недели, в течение которых сестра исчезнувшей женщины собирала о ней сведения, тело покойного Артура Бюиссона хранилось в морге. В конце концов, родным пришлось согласиться на похороны молодого человека в отсутствие матери.

Миновали февраль, март, первая декада апреля 1919 г. От madam Бюиссон по-прежнему не было никаких известий.