Поворот, что и говорить, был неожиданным! До сих пор остаётся не вполне понятным, почему Мануэль указал полиции истинные места сокрытия пистолетов – ведь этим самым он фактически передал в руки правоохранительных органов важнейшие улики против себя самого.

Пистолеты Питера Мануэля, использованные им при совершении некоторых убийств. Вверху: полицейский револьвер «Уэбли» сразу после подъёма его со дна реки Клайд. Внизу: револьвер «Уэбли», использованный для убийства в доме №5 по Феннсбанк-авеню, и «беретта», из которой Мануэль расстрелял семью Смарт.

Самое вероятное объяснение, скорее всего, связано с непомерным самолюбием Питера Мануэля и его потребностью самоутверждаться любой ценой и в любой обстановке. Потребность эта, по-видимому, совершенно не поддавалась волевому самоконтролю. Питер Мануэль до такой степени уверился в собственной способности отбивать все обвинения в свой адрес, что всерьёз считал, будто сознание в содеянных преступлениях ему ничем грозить не может. Он ведь так ловок, находчив, хитроумен и оригинален в своих аргументах, что может задурить голову любому!

Здраво оценивая ситуацию, в которой оказался, Мануэль в середине января 1958 года, следует признать, что овчинные перчатки священника Хьюстона, конечно, являлись серьёзной уликой, но никто из детективов не рассчитывал действительно отправлять отца преступника в тюрьму. Всем детективам было абсолютно ясно, что вовсе не Сэмюэл Мануэль влез в дом священника, а удалой сынок! В сложившейся тогда ситуации Питеру достаточно было сознаться в краже перчаток и тем полностью обезопасить отца. После такого сознания убийцу отправили бы в тюрьму на год, может, на 2… но вряд ли на более значительный срок! Всё-таки стоимость похищенного у преподобного Хьюстона была сравнительно невелика. Но нет, такой выход показался умнице Питеру Мануэлю недостойным! Он ведь настолько ловок и находчив, что выставит «законников» дураками и вообще не сядет в тюрьму. И он затевает ловкую интригу, сознаваясь в убийствах 8 человек, приводя полицию к трупу одной из жертв и рассказывая, где и как избавлялся от важнейших улик.

Поразительное самомнение, что и говорить, но Мануэль, похоже, всерьёз верил в свою звезду и уникальный криминальный опыт. Невероятно, но другое правдоподобное объяснение отыскать вряд ли получится!

Впрочем, сам Мануэль вплоть до самого суда сохранял полное присутствие духа и как будто бы ни о чём не волновался. К находкам полиции, о которых он узнал из газет, убийца отнёсся с полным равнодушием. По крайней мере показным. В конце марта, когда подготовка к судебному процессу вышла на финишную прямую, причина его полного самообладания стала ясна всем, кто следил за происходившим. 3 апреля Харальд Лесли (Harald Leslie) и Роберт Грив («Bertie’ Grieve), адвокаты Мануэля, подали ходатайство об отсрочке процесса, чьё начало было запланировано на 14 апреля. Причина отсрочки представлялась более чем веской – адвокаты заявили, что намерены прибегнуть к «специальной защите», а данная мера требует дополнительного времени для подготовки.

Дата, разумеется, была перенесена на месяц, что легко объяснимо, поскольку сенсационный характер предстоящего суда требовал абсолютной процедурной безукоризненности.