|
То, что жертва не была изнасилована, скорее всего, объяснялось бы тем, что в состоянии перевозбуждения убийца пережил преждевременное непроизвольное семяизвержение, что прекрасно подкрепляло бы предположение о неопытности нападавшего и его физиологической незрелости [непроизвольное семяизвержение обычно имеет место у совсем молодых мужчин; если нечто подобное происходит с мужчиной зрелого возраста, то уместно говорить о его импотенции]. То, что убийца шёл некоторое время рядом с жертвой, общаясь с нею, было бы истолковано таким образом, что его внешность и манеры не внушали опасения девушке. Либо – как вполне возможный вариант – нападавший и жертва были знакомы. И то, и другое, опять-таки, подкрепляло бы предположение о молодости преступника. Невысокий рост убийцы также прекрасно соответствовал такому выводу.
С точки зрения современных представлений нападение на Энн Кнейландс можно «прочитать» совсем иначе. Прежде всего, современный криминолог отметил бы поразительное совпадение этого преступления с нападениями Андрея Чикатило. Тот точно так же шёл некоторое время с намеченной жертвой, ненавязчиво разговаривая, он так же метался вокруг трупа, разбрасывая вещи, причинял чудовищные, можно даже сказать, запредельные телесные повреждения и тому подобное. О Чикатило у меня есть довольно полный очерк, который я не считаю нужным здесь пересказывать. Чудовищное травмирование Энн Кнейландс свидетельствует вовсе не о неопытности преступника, а о его необузданном гневе. Убийцу следует считать вполне опытным хотя бы потому, что он догадался унести [или хорошо замаскировать] орудие преступления. То, что убийца довольно долго шёл рядом с намеченной жертвой и спокойно с ней разговаривал, указывает не на его молодость и безопасность в глазах девушки, а скорее на респектабельность и умение внушать доверие. Это и правильная речь, и хорошая одежда, и располагающее поведение. Поднимаем глаза выше и перечитываем абзац о Чикатило – тот вовсе не казался молодым и безопасным, но внушал доверие! Хотя убийца Энн Кнейландс является, безусловно, сексуальным садистом, половой акт не являлся целью его посягательства. Его целью с самого начала являлось именно причинение смерти – это убийца-«дестройер», его сексуальная разрядка является следствием не каких-либо сексуальных манипуляций, а проистекает из самого процесса лишения жизни. Тут мы опять можем вспомнить Чикатило, который не осуществлял и не пытался осуществлять половые акты с жертвами, поскольку являлся импотентом. Тем не менее его импотенция отнюдь не означала отсутствие полового влечения, и нападения его диктовались именно мощным сексуальным мотивом. В тех случаях, когда его сперма оставалась на месте преступления, её происхождение обуславливалось не половым актом [а тем, что в научной литературе обозначают деликатным словосочетанием «суррогатное замещение полового акта»]. Как видно, с точки зрения середины 1950-х гг. и современных представлений мы получаем весьма разные портреты предполагаемого убийцы. Криминолог прошлого сказал бы, что Энн Кнейландс убил неопытный, несдержанный подросток-психопат, вероятно, с какими-то неврологическими проблемами. И в качестве подходящего примера назвал бы Джесси Помероя. Разумеется, с той оговоркой, что убийца Энн Кнейландс на пару лет старше Джесси. Наш современник увидел бы совсем другого преступника – мужчину около 30 лет или старше, с хорошей речью и респектабельной внешностью. У него однозначно есть некий уголовный опыт. |
