|
Застучали крышки стоящих у ног сундуков. На стол посыпалось золото. Когда звон монет прекратился, тот, вблизи которого пробежала ящерица, медленно протянул руку к колоде и, отслоив от неё верхнюю карту, потянул на себя, разрывая её от центра до края об одну из граней гвоздя. Остальные – по часовой стрелке – так же вытянули себе по одной карте. Так, в безмолвии, нарушаемом лишь шелестом учащённого дыхания, сидящие за столом набрали в цепкие руки по пять рваных карт. Всмотревшись в них, стали обмениваться короткими, но, очевидно, полными значения фразами:
– Играю. – Мне – две (и, отложив поближе к золоту две свои карты, сказавший это протянул руку и оторвал две новые – на замену). – Одну. (И оторвал одну.) – Четыре. (Это Дюк.) «Ого!» – непроизвольно отреагировал кто-то. – Пас. – Пас. – Играю. Двое сказавших «пас» заученным, небрежным движением отодвинули свои карты и с интересом, и не без зависти посматривая на оставшихся игроков, стали переговариваться: – Двое играют на своих! Похоже, и у одного, и у второго сильный приход. – Мистер Крэк поменял лишь одну. Значит, в четырёх оставленных игра уже есть. – Жирондон взял две. Тут – сомнительно… – Нет, но Дюк! Он же никогда не рискует, а тут – сбросил четыре! – Дюк, похоже, надеется на свой талисман. – Это какой же? – Да тот, что за его спиной сидит. Громила. Шрам на щеке – как будто от пули. – Это не «Громила», – отозвался, не отрывая взгляда от карт, раскрасневшийся Дюк. – Это «Змей». – Прозвище построено на том, какой он коварный? – Нет. На том, как он жалит. – Жалом с ядом? – сыронизировал кто-то. – Нет. Летучими шпагами. Между тем взявшие себе дополнительные карты заплатили за них (холмик золота в центре стола увеличился), и, подняв лица, стали смотреть друг другу в глаза. – Десять гиней! – проскрипел горбун, двигая к золотой грудке со ставками невысокий столбик монет. – Уравниваю и добавляю пять, – произнёс Жирондон. – Уравниваю, – сказал Сонливец. – Обратите внимание – кладу пятнадцать. – Уравниваю и добавляю десять! – с нервной, пульсирующей, и оттого дёргающей всё лицо улыбкой, проговорил Дюк. – Обратите внимание – кладу двадцать пять. – Пас, – недовольно сказал последний и бросил карты, с тоской посмотрев на свою поставленную на кон горочку золота. – О-хо!! – злорадно воскликнул Горбун. – Монтгомери сказал «пас»! – Итак? – спросил Дюк, поочерёдно глядя на оставшихся троих соперников. – Пас, – сказал Жирондон и отложил карты. – Пас, – с усилием сглотнув, сказал и Сонливец. – Уравниваю до двадцати пяти и вскрываю! – прошипел злорадно горбун. Добавив денег, он с торжествующей улыбкой открыл карты. – А! – А! – А! – с одобрением и в то же время многозначительно отреагировал один из выбывших в самом начале игроков. – Не зря мистер Крэк заменил только одну. – Карэ! – сообщил победно горбун. – Заменил одну, да и ту мог просто выбросить! Вот они, с самого начала пришли – все четыре! На столе перед ним лежали четыре дамы, и отдельно – семёрка пик. – Карэ, мистер Крэк, – произнёс Дюк, – это весомо. |
