– Твою ма-ать… – присвистнул Локрин и подался вперед, едва не коснувшись лицом ржавых прутьев.

Пойманный без движения валялся на нарах в неестественной, изломанной позе. Руки были связаны за спиной и притянуты к ступням. Во рту торчал внушительных размеров кляп. Из одежды на пленнике лишь набедренная повязка, так что можно в подробностях разглядеть затейливую вязь татуировок, покрывающую руки от запястий до самых плеч и переходящих на грудь, шею, спину. Татуировки нанесены иссиня-черной краской, другую было бы не разглядеть – кожа у убийцы темная, желтовато-коричневого оттенка, как речная глина.

– Рот-то зачем заткнули? – спросил капитан.

– Так ведь кусается, сволочь, – сплюнув на пол, процедил Тонио. – Пришлось его вовсе вырубить, чтоб не буянил.

– Ну, это ты мастер, – буркнул Эрин. – Связанного-то чего не вырубить? Я бы на тебя там, в саду, посмотрел…

– Да пошел ты, – не мудрствуя, огрызнулся долговязый и повернулся к Локрину. – Что делать-то с ним будем, капитан?

– Открой-ка клетку.

– Может, не надо? – осторожно спросил Эрин. – Говорю же – изворотливая тварь. Как бы не выкинул чего…

– Открывай, говорю.

Локрин перехватил фонарь левой рукой, правой вытянул из ножен корд.

Ключ пронзительно, пробирая до самых печенок, скрежетнул в скважине.

– Да чего там смотреть-то, капитан? – поддакнул Эрину Тонио. – Сдать душегуба имперцам, да и дело с концом. Уже к вечеру, небось, на виселице болтаться будет.

– Проверить хочу, – глухо отозвался Локрин.

– Чего проверять-то?

Капитан поставил лампу на край нар и свободной рукой повернул пленника на спину. Прищурился, разглядывая рисунки у него на груди.

– Не может… Неужто… – пробормотал он, едва ли не носом водя по татуировкам. Потом выпрямился, развернулся к остальным. Глаза лихорадочно блестели, отражая неровное пламя свечей. Взгляд был слегка шальным, будто пьяным. – Ну, держи теперь кошели шире! Такую награду за поимку отхватим – за год не истратить! Эх, если б не Паул, сказал бы я, что Аранос-Хранитель нас милостью своей одарил…

– Да кто это, капитан? – не выдержал Брин.

– Сами-то не доперли еще? Олухи! Второй год ведь канцелярия листовки малюет с приметами. Ну?!

Стражники уставились на связанного, будто только сейчас увидели. Высокий рост, цвет кожи и характерный разрез глаз выдавали в нем уроженца империи Тай. По обычаям тайцев, бо́льшая часть головы обрита наголо, а длинные волосы на темени и затылке собраны в хвост. Волосы выкрашены в ярко-красный цвет, какого не бывает от природы. Шею пленника стягивает странный амулет в виде паука. Цепочка слишком короткая, так что вдавливается в кожу. Сам паук – крупный, с брюшком размером с серебряную монету в двадцать лир – кажется, и вовсе врос лапками в ямку между ключицами. Татуировки на теле по большей части состоят из тайских иероглифов, но на груди искусно выколот парящий буревестник.

– Может, это и совпадение. Но слишком много сходится. Много ли по Валории шастает тайцев из рода Буревестника? Это он, точно вам говорю! Рахт айн Каррейда а… тьфу, как там… аэн Сейларанн. Ну, или…

– Коготь?! – разом выдохнули Эрин с Тонио…

2

– Коготь! Еще раз! Блок! Прыжок нарра! Блок!.. Ар-рх, больно же! Я сказал – блок! Ты чем слушаешь, Рахт?!

– Ты раскрылся. Зачем мне блокировать, если можно напасть?

– В настоящем бою я бы так не раскрылся! Мы же просто тренируемся, разве нет? Защиту отрабатываем, между прочим! Которая у тебя хромает.