— Ох! — вздохнула она. — Керри не понимает, что она наделала.

— Ну, что ж, — сказал Гансон, зевая и потягиваясь, — чем ты тут можешь помочь?

Женская натура Минни была, однако, благороднее. К тому же она лучше представляла себе возможные последствия такого поступка.

— Ох! — снова вырвалось у нее. — Бедная сестра Керри!

А в то время, когда происходил этот разговор, — это было часов в пять утра, — наша маленькая искательница счастья спала беспокойным сном одна в своей новой комнате.

Новая жизнь радовала Керри; она, казалось, открывала перед ней большие возможности. Керри отнюдь не принадлежала к тем чувственным натурам, которые мечтают лишь сонно нежиться среди роскоши. Она ворочалась в постели, напуганная собственной смелостью, обрадованная освобождением, и думала о том, найдет ли какую-нибудь работу и что будет делать Друэ. А сей достойный джентльмен с такою точностью заранее определил свое будущее, что в нем не могло быть и места случайностям. Он не умел устоять против того, к чему его влекло. Он неспособен был разбираться в явлениях жизни настолько, чтобы понимать, что нужно поступать иначе. Он не мог бы отказать себе в удовольствии насладиться Керри, как не мог бы отказать себе в сытном завтраке. Он был способен иногда испытывать угрызения совести и называть себя негодяем и грешником. Но если и случались у него такие угрызения совести, то можете не сомневаться, что они были чрезвычайно мимолетны.

На следующий день он пришел к Керри, и та приняла его у себя в комнате. Он был все такой же веселый и жизнерадостный.

— Что это вы нос повесили? — спросил он. — Прежде всего пойдем завтракать. Вам еще нужно купить сегодня кое-что из платья.

Керри взглянула на него, и в ее больших глазах отразились мучившие ее мысли.

— Мне бы хотелось найти какую-нибудь работу, — сказала она.

— Да вы непременно найдете, — отозвался Друэ. — Зачем беспокоиться раньше времени. Сначала приведите себя в порядок. Осмотрите город. Я вам ничего дурного не сделаю.

— Я знаю, что не сделаете, — не совсем искренне согласилась Керри.

— Вы в новых ботинках? — заметил Друэ. — А ну-ка, покажитесь! Прелестно, черт возьми! А теперь наденьте жакет.

Керри повиновалась.

— Слушайте, он на вас как влитой! — воскликнул он и дотронулся до ее талии, как бы желая удостовериться, что жакет сидит на ней хорошо.

Он отступил на шаг, с восхищением разглядывая Керри.

— Теперь вам нужна новая юбка. А пока что пойдем завтракать.

Керри надела шляпу.

— А где перчатки? — напомнил ей Друэ.

— Здесь, — сказала Керри, вынимая их из ящика стола.

— Ну, теперь пошли! — сказал Друэ.

И дурные предчувствия утренних часов рассеялись окончательно.

Так было всякий раз, когда возникали эти предчувствия. Друэ не оставлял ее подолгу одну. У Керри было достаточно времени для одиноких прогулок, но большую часть ее досуга Друэ заполнял всевозможными развлечениями. В магазинах Карсона и Пайри он купил ей красивую юбку и блузку. На его деньги она приобрела разные мелочи туалета и в конце концов совершенно преобразилась. Зеркало подтвердило то, в чем в глубине души она уже давно была уверена. Она была хороша, несомненно хороша! Как идет ей эта шляпа! И разве у нее не прелестные глаза? Прикусив алую нижнюю губку, она смотрела на свое отражение и впервые с трепетом ощущала свое могущество. А Друз был так добр к ней!

Однажды вечером они отправились смотреть «Микадо» — оперетту, которая пользовалась в то время огромным успехом. Перед спектаклем они решили зайти в ресторан «Виндзор» на Дирборн-стрит; это было довольно далеко от дома, где теперь жила Керри.