— Не думаю, чтобы мне понравилось, если бы кто-то был так похож на меня, заметила Карлотта. — Я люблю отличаться от других… быть ни на кого не похожей… быть уникальной.

— Мы не похожи друг на друга, — пояснила я, — характерами.

— Одна из вас святая, а другая — грешница, — предположила Карлотта.

— Может быть, и так, — согласилась Берсаба.

— Моя мама говорит, что нет людей совсем плохих или совершенно хороших. Так что не стоит различать нас таким образом, — прибавила я.

— Как ты любишь повторять слова своей матери! — высокомерно бросила Карлотта. — Не пора ли начать учиться жизни у самой жизни? Как ты думаешь, старик сейчас следит за нами?

— Возможно, — вмешалась Берсаба. — Иногда я замечала его у окна.

Карлотта повернулась и посмотрела на Морскую башню. Затем она сжала кулак и погрозила им.

Мы испугались, она рассмеялась.

— Давайте покатаемся верхом, — предложила она. — Я обожаю разглядывать пейзажи.

— Нам не разрешено ездить в одиночку, — возразила Розен.

— А мы и не поедем в одиночку. Нас пятеро.

— Мы девушки, и поэтому с нами должны ездить грумы.

— А что может с нами произойти?

— На нас могут напасть разбойники.

— Которые могут отнять у нас кошельки, — пояснила Гвенифер.

— Или сделать нечто похуже, — добавила Розен.

— Изнасиловать? — с какой-то странной усмешкой спросила Карлотта.

— Вероятно, именно этого и боятся наши родители.

— Мы можем обмануть их, — предложила Карлотта. — Давайте отправимся на прогулку без грумов.

— А если нас ограбят или… — начала Розен.

— Тогда мы обогатимся опытом, — ответила Карлотта. — Пошли, переоденемся для верховой езды.

— А у тебя есть во что переодеться? — поинтересовалась Розен.

— Дорогая моя кузина… мы ведь с тобой в родстве, поскольку твой дедушка был мужем моей бабушки, и слово «кузина» вполне подходит для определения такой степени родства… Так вот, дорогая кузина, позволь уверить тебя в том, что вьючные лошади доставили сюда вполне достаточное количество одежды, потому что моя мать заявила, что в замке Пейлинг не будет нужды одеваться по самой последней моде, тем более, что английские наряды не идут ни в какое сравнение с испанскими.

— Полагаю, при королевском дворе в Лондоне прекрасно одеваются, — мягко возразила Розен.

— Безвкусно, — парировала Карлотта. — Хотя по здешним понятиям, вероятно, можно и это назвать прекрасным. Но давайте же переодеваться, и вы сможете показать мне окрестности.

Когда мы вошли в комнату, чтобы переодеться, Берсаба сказала мне:

— Знаешь, Анжелет, она мне не нравится. Лучше бы она сюда не приезжала.

— Ты же ее не знаешь.

— Я уже достаточно узнала.

— Как можно узнать человека за такой короткий срок? Ты, видимо, вспоминаешь слова дедушки.

— Он прав. Она принесет несчастье… Обе они принесут нам несчастье.

Когда мы вновь встретились у конюшен, Карлотта осмотрела нас с некоторым презрением. Наша одежда для верховой езды, а в особенности эти пресловутые юбки, выглядела действительно не слишком привлекательно. Ее же костюм был прекрасно сшит и подчеркивал стройную гибкую фигуру, а черная шляпа выглядела просто великолепно.