|
Здесь у меня сам мужи супрус маус ведьмус! Ей сигрикотам клюк фейфис, уй ни хафт пробл… Шмибните, то ис лю комфлю. Шмибните, шмибните, мой друг, Сергей Александрович уже едет… Держитесь! Старый волшебник отложил телефон и выдержал долгую эффектную паузу. Наверное, протоми он нас на минуту больше, мы с Наташей на пару бросились бы ему на шею с далеко не лучшими намерениями. Видимо, это как то особенно ясно выразилось на наших лицах, и сэр Мэлори гордо оповестил: — Только что звонил мой старинный благородный мэтр Семецкий. — Кто это? — Известный в Городе библиофил и торговец старинными манускриптами. Помню, еще во времена сумманскяриса, фы рдяли з руним на Гальюне Трунском! Туфт ю… — Ради всего святого, что он говорил про Банни?! — взмолились мы. — В данный момент ваша фея у него! — многозначительно подмигнул великий писатель. — Она требует некую древнюю карту и, несомненно, получит ее, если… Нум вымь есм неспогилям филили? Сюмумба грюмба, а срям нихт смог… Люмпампасюрчик Семецкий всегда был легкой добычей для молоденьких девиц, впрочем, и он внакладе не оставался. — Прошу прощения, может быть, я не так поняла, — совершенно незнакомым голосом уточнила моя Наташа, — вы сказали, что этот ваш библиофил — «люмпампасюрчик»?! — А… э…вы, кхм… вы абсолютно правы, Наталья Владимировна, отправляйтесь немедленно! — сразу посерьезнел разыгравшийся маг. — Прикажете подать транспорт, или мне просто транскубировать обеих плимо на картанал? — Никаких транскубиций! Любимая, может быть, мы как нибудь на троллейбусе доедем? — Троллейбус? Ху из ху троллейбус?! — поразился сэр Мэлори. — Ля агу фруменжить огненную колесницу, двух крылатых козлов, еще есть персидский ковер, но у него сложности с посадкой. Слишком резкие тормоза и подбрасывает задник, так что обычно вас просто выкидывает в пыль. — Доберемся своим ходом, — поймав мой жалобный взгляд, решила Наташа. — Это не слишком далеко отсюда? — Три квартала до моста, там налево, и лавку мэтра Семецкого вам укажет любая шавка. Мы прощались быстро, гостеприимный хозяин попробовал уговорить нас взять хоть какое то оружие, и я в целом его поддерживал. Однако Наташа была непреклонна: — Больше — никакой стрельбы! Сережка, ну признайся хоть сам себе: ты у меня кто угодно, но не герой боевиков. Умница, красавец, талант, самый замечательный муж на свете… Да я могу хоть весь день расхваливать твои явные и скрытые достоинства, но все равно — ты не герой! Это не твое амплуа, ты не любишь кровь, ты противник насилия, в тебе нет того хмельного упоения азартом предстоящей драки, что отличает истинных воинов! Я очень люблю тебя, милый. Но больше — никаких пулеметов! Кстати, тот, отстрелявший, я выбросила в окно… Пререкания не имели смысла — она слишком хорошо меня знает и во всем права. Я не герой. Ну и что? Пошли спасать Банни. Уже в дверях Наташа обернулась и, понизив голос, попросила «транскубировать» по указанному адресу два банных халата. На мой вопрос — зачем, она только отмахнулась, вроде бы и сам должен был догадаться. Я и догадался, почти… Когда мы спускались вниз по лестнице, мой аристократический костюм вдруг начал таять. Таять — это медленно растворяться в воздухе, без малейшего повода с моей стороны. Более того, к моему вящему ужасу, сквозь цветные стекла подъездной двери я видел уйму народа, разгуливающего по улице. Видимо, весть о ночном сражении с демонессами Сейлор Мун вернула горожанам надежду. Слышался смех, гудки автомобилей, пение птиц и громкая музыка. — Милый, не стоит так зацикливаться, мы спешим. — Наташа потерлась об меня обнаженным плечиком, и я только ахнул, увидев, что ее платье постигла та же печальная участь. |
