|
Я пулей влетел в комнату, посмотрел, оценил, улыбнулся и расслабился. По большому счету дело не стоило такого звукового сопровождения. На ковре перед телевизором, ногами вверх, в опрокинутом навзничь кресле валялась красная от натуги Банни, вереща не переставая. Должен признать, у нее была для этого причина… Подлокотники кресла, изогнувшись невероятным образом, намертво стиснули девочку за бока, а сострадательная газета «Вечерний Петербург», шурша страницами, обмахивала несчастную. Видимо, газета сочла, что ребенку дурно… Все просто. Наташа предупредила посуду на кухне, что в доме гость, но, наверное, в спешке не сообразила дать соответствующие указания мебели. Ну а моя неосторожная вспыльчивость довершила остальное. Я ведь попросил Банни предупредить меня, когда она соберется уходить. Девочка попыталась встать без моего ведома — мебель отреагировала, для кресла мое слово равносильно приказу. — Да… ты… ну у… выпусти меня я я!!! — Извини, Банни, задумался… — Судя по сопению, она мне не поверила, ну хоть визжать перестала. Пришлось рыкнуть, и кресло нехотя разомкнуло объятия… — Это… как бы… новая технология изготовления мебели. Экспериментальный образец! Видишь ли… — Оно меня схватило! — В глазах вскочившей девушки горело такое яростное негодование, что я невольно прикрыл беззащитное кресло собой, всерьез опасаясь за его судьбу. — Оно схватило меня! Оно на меня просто бросилось! Я вырывалась, как могла… Это полтергейст! — Не надо так страшно шутить… В нашей милой квартире только полтергейста еще и не хватает! — Да говорю же, это он! Больше некому! — Но… — Сам посмотри! — Банни обличающе ткнула пальцем в несчастную газету, все еще продолжающую ее обмахивать. Надо же как старается, обычно и не допросишься. Я цыкнул на нее, и «Вечерка» опрометью бросилась на свое место, слева от телевизора. — Вот и все… никаких шумящих духов. — Мне удалось изобразить самую обаятельную из всех своих улыбок. — Пойдем на кухню, выпьем кофе, там еще оставалось печенье, а данный инцидент не заслуживает даже упоминания в разговоре. — Я сейчас… — Сестренка задумчиво уставилась в стену. Ладно, не будем настаивать. Все таки у девочки некоторый шок. Такое иногда бывает, хотя и я, и жена в целом очень любим гостей… Господи, ну надо же было в первое утро все испортить! Я чувствовал себя не в своей тарелке. Во первых, Наташа ни за что не поверит, что я не подговорил кресло… Во вторых, эта Банни Цу… как ее там? Будет выискивать по всем углам барабашек, и ничем хорошим это не кончится. Я автоматически выключил чайник, взялся за пакет с остатками крекеров, и тут… вошла она! Мои худшие опасения оправдали себя с превышением всех мыслимых параметров. На сестренке была та же белая матроска с бантом на шее, юбочка, красные осенние сапоги и какой то декоративный жезл в руках. Видимо, самодельный, с куском красного стекла на вершине и рукоятью, обмотанной золотой фольгой. — Танечка… — Мое имя Банни! — грозно отрубила непримиримый боец за Добро и Справедливость… Я опустил руки. — В этом доме завелись злые сущности. Может быть, даже демоны… Я не позволю им завладеть вашими чистыми душами! Я несу возмездие во имя Луны! — Чай? Кофе? — Чай, пожалуйста… Ой, чего это я? О каком чае может идти речь, когда злобные монстры охотятся за серебряными кристаллами ваших сердец?! — С сахаром или с вареньем? — Я серьезно говорю! — Она надулась, но села за стол. — А я разве спорю? С женщинами вообще глупо спорить. С такими молодыми, длинноногими и упертыми — еще и небезопасно. Может, она выпьет чаю, съест печенье и потихоньку остынет… Я полез в навесной шкаф за розетками для варенья, а обернувшись, едва не грохнул их об пол — Банни пила чай! Но, разумеется, не это было важным… Дело в том, что, когда она подносила чашку к губам, на ее запястье матово играла тяжелая цепь с медальоном в форме изогнутого креста. |
