Ну что ж, подумала Анжелина, сама нагородила кучу проблем, значит, придется как-нибудь разбираться. Никогда еще ее личная жизнь не была такой бурной.

Утро субботы было потрачено на то, чтобы выбрать подходящую к случаю одежду. То, что Анжелина приготовила с вечера, показалось ей совершенно неподходящим. Она несколько раз меняла наряды, но не могла найти середину между откровенно женственными и легкомысленными, с одной стороны, и строго деловыми и холодными – с другой. К тому же он во всех этих вещах ее уже видел. А Анжелине хотелось, чтобы Патрик ее запомнил, вернее не ее, а этот день. Как любая женщина она была уверена, что мужчины запоминают одежду. И если бы кто-нибудь объяснил ей, что они ощущают это на уровне «что-то такое зелененькое», делая при этом ошибку, потому что было фиолетовое, она бы ни за что не поверила. Она хотела дать ему понять, что для нее это не просто встреча в офисе, а что-то более значительное и интимное, но никак не могла принять решение.

В конце концов, совершенно измучившись и поняв, что до момента выхода из дома осталось не многим более получаса, Анжелина остановилась на самом простом варианте. Она надела узкую вельветовую мини-юбку цвета топленого молока, шоколадный тонкий пуловер, который подчеркивал грудь, и повязала на шею маленький шелковый платочек от Гуччи с золотыми искрами. К этому платку у нее были изумительные туфли из мягкой кожи, без каблуков, украшенные таким же золотым орнаментом. Она покрутилась перед зеркалом и осталась довольна результатом: стройная, тоненькая, деловая и очень женственная. Она не знала, какие ему нравятся женщины, но себе она определенно сейчас нравилась.

Из-за того что она так долго вертелась перед зеркалом, в офис Анжелина попала после Патрика. Но взгляд, который он кинул на нее, вознаградил ее за все муки. Мало того что это был тот самый вожделенный мужской взгляд, но в нем еще читалось удивление и поощрение. Значит, ему нравятся элегантные женщины, подумала Анжелина, хваля себя за находчивость.

– Простите, я немного опоздала, – сказала она, переводя дыхание.

– Здравствуйте, Анжелина, – ответил он. – Это я должен просить прощения за то, что не дал вам сегодня понежиться в постели. Я приготовлю кофе, не возражаете?

– С удовольствием, – улыбнулась Анжелина. – А я пока разложу бумаги. Я не стала вчера ничего готовить, потому что…

– Вы думали, что я могу отменить встречу, – догадался Патрик.

– Да, – кивнула Анжелина, хотя он ошибся.

Она не стала готовить ничего для работы, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь об этом догадался. Если даже Карла знает об этом, то она не увидела, с каким рвением Анжелина готовится к встрече. А Нилу вообще знать не нужно. Всех остальных, честно говоря, это не волновало. Интересно, как бы Патрик отнесся к правде. Посмеялся бы над ней?

Патрик принес чашки и поставил перед Анжелиной. Господи, приятно-то как! В любой другой день она бы всем подавала кофе…

– Вкусно! – сказала она, отхлебнув глоток.

– Вкусно, когда я его варю по-настоящему, а не засыпаю в кофеварку, – пожал плечами Патрик. – Я добавляю туда соль и корицу. А еще я умею готовить настоящий глинтвейн. Вы любите глинтвейн?

– Не знаю, никогда не пробовала, – ответила Анжелина, удивляясь странной теме разговора.

– Я все время не учитываю, что вы моложе меня на десять лет и не учились в университете. Готовить глинтвейн – это одна из забав. Горячее вино со специями, если влить его в молодой растущий организм в достаточном количестве, просветляет ум и толкает к подвигам.

– И какие же подвиги вы совершали?

– Достаточно, чтобы было чем гордиться на склоне лет и от чего предостерегать внуков, – засмеялся Патрик. – Когда-нибудь расскажу.