Внизу живота, слева, неподалеку от того места, куда так стремятся мужчины, – искусно вытатуированный цветок лилии. Вообще-то знак невинности и чистоты, как объяснила ухлестывавшая за ней в прошлом году Зиновия из шестой сотни.

    И полуженщина-полукошка Баст, с самым что ни на есть развратным видом разлегшаяся на внутренней стороне бедра. В левой руке богиня держала кубок, в правой – короткий кинжал, при этом игриво обмахиваясь длинным хвостом, пушистым и полосатым.

    Эту картинку Орландина сделала в четырнадцать лет, когда отмечала с подружками свое первое жалованье. Да, хорошо она тогда повеселилась. Как раз почти все денарии («получка», как у них говорили) и ушли на винцо, на закусь, на подарки и на кинжал якобы индийской стали, проданный каким-то проходимцем (ох, как жучила ее старая Сэйра: это же надо – поверить в то, что булатный клинок можно купить за два золотых!). И как раз на последнюю горсть медяков она и сделала эту наколку, за которую ей тоже попало от матушки. В наказание пришлось чуть ли не полгода питаться из обычного солдатского котла, не имея никаких лакомств.

    Ладно, отставить самолюбование! Нужно заняться собой.

    Как была телешом, так и выскочила во двор. А чего там стесняться. Хвала богам, а особенно мужу-умельцу, забор вокруг дома был настолько высок, чтобы надежно отгородить ее личную жизнь от назойливого внимания всяких разных зевак. И удобно, и рубаху потом от пота отстирывать не нужно.

    Итак, упражнение номер один.

    Орландина подбросила меч вверх, проводив взглядом вертящийся клинок, и через несколько секунд поймала рукоять в воздухе. Вернее, почти поймала: чуть запоздавшие пальцы скользнули по шлифованному рогу и оружие звонко шлепнулось наземь.

    Подняв его, девушка покачала головой.

    Она явно теряет форму. «Нужно следить за собой», – сказала себе, возвращаясь в дом.

    Уже четыре дня Орландина пропускала тренировку, ограничиваясь получасом махания мечом и парочкой дурацких упражнений с пикой перед ужином.

    Нет, конечно, она сейчас не в казарме, и вроде как может располагать собой, как хочет. Но только вот дважды за месяц хочешь не хочешь, а надо будет пройти этот самый тренировочный лабиринт от начала до конца, плюс еще контрольный бой. И все это перед светлыми очами центурионов.

    А тут уж, ежели не понравишься им, на первый раз лишат четверти жалованья, на второй – половины, а там поддадут коленом под зад, и прости-прощай служба! И что прикажешь делать, куда идти? На шее у матушки Сэйры сидеть?

    К тому же на завтра ей назначено дрессировать недавно пригнанных валькирий, вместе с Эгмундом Вороном вколачивая в них азы воинской науки, – не хватало еще опозориться перед старым хреном!

    Громкий удар сотряс калитку, сколоченную из корабельных обломков, и следом за этим зычный голос проорал:

    – Эй, хозяйка, принимай гостя! – И почти сразу: – Э-ге-ге, Орландина, ты там спишь, что ли? Сейчас разбужу горячим поцелуем!

    Лицо Орландины исказила гримаска злой досады: явился гость, которого она хотела бы видеть в последнюю очередь. Босиком выбежала в дворик и торопливо отперла сотрясаемую новой порцией ударов калитку. А то, чего доброго, половину улицы переполошит, крикун паршивый.

    Перед ней стоял, широко улыбаясь, ее надоедливый ухажер Гордиан. Он был слегка пьян – не то уже пьян с утра, не то еще пьян с вечера. При этом находился в состоянии среднего добродушия.

    Проводив гостя в дом, девушка решила проявить хоть малое подобие гостеприимства.