И тут меня снова осенило. Не знаю что — заполярный ли климат так хорошо действовал на меня, или перемена обстановки, но только в последнее время меня так и распирало от новых идей. Просто голова пухла от смелых планов и замыслов! Я вспомнил о «металлической сцене» в цехе, на которой, по словам Рыжика, в обеденный перерыв часто выступали артисты, а вспомнив об этом, схватил чистый лист бумаги, ручку с пером и стал быстро сочинять свою корреспонденцию:

«Дорогие ребята! Если бы там, в Москве, вашему корреспонденту в голову приходили такие идеи, какие приходят здесь, за Полярным кругом! Вот, например, недавно я предложил, чтобы школьная художественная самодеятельность выступала прямо в цехах, перед рабочими. Все юные таланты (а здесь их видимо-невидимо, хоть пруд пруди!) запели, заплясали и зачитали стихи от радости! Одним словом, они все единогласно согласились и стали репетировать!

А потом состоялась премьера! Если бы на этот концерт пускали за деньги, то, конечно, пришлось бы повесить объявление «Все билеты проданы». Но билеты вообще не продавались, и поэтому такого объявления никто не вывесил.

Вам, ребята мои дорогие, наверно, интересно знать, как же прошла наша премьера? Могу только сказать, что аплодисменты заглушали грохот и рев гигантских машин! И все рабочие говорили: «Теперь, после такого концерта, мы будем работать с утроенной энергией!» Оно и понятно! Ведь настоящее искусство вдохновляет, воодушевляет и ведет за собой!»

Написав все это, я снова быстро запечатал свою корреспонденцию и поскорее отправил ее заказным письмом, чтобы не передумать.

А потом я, конечно, снова побежал к Рыжику. Зачем побежал? Ну ясно зачем: «чтоб сказку сделать былью»!

«Нам песня строить и жить помогает!»

Если бы художественной самодеятельностью в школе Рыжика, которая была и моей будущей школой, руководил Ван Ваныч, он бы обязательно еще раз повторил, что я умею только подавать идеи, а «это еще полдела». Но, к счастью, он самодеятельностью не руководил, и поэтому никто про меня так не сказал.

А руководил всей подготовкой к концерту Рыжик. Да, да, Рыжик!.. Сперва ребята не хотели снова принимать его в свой кружок (не могли простить, что Сергеева из-за него больше ни разу не приходила в школу), но я всем сказал, что это Вовка придумал устроить концерт прямо в цехе. Ребятам эта мысль очень понравилась, и тогда Рыжика постепенно, потихонечку стали прощать. Правда, некоторые все еще дулись на него и даже с ним не здоровались, но я был уверен, что, если концерт пройдет удачно, все сразу позабудется.

Сам-то Вовка не хотел присваивать себе моих мыслей и громко отпирался: «Не придумывал я этого!» Но я всем шептал на ухо, что он просто скромничает. А скромность украшает человека, и его поэтому надо простить еще быстрее.

— Но почему же он расстроил все наши замыслы? Весь наш спектакль? — продолжали возмущаться некоторые. — Сам сделал инсценировку — и сам же все погубил!

— Вот видите, — убеждал я ребят, — он не пожалел своего собственного труда — значит, была причина!..

— Какая?

— Со временем узнаете, — таинственно, вполголоса обещал я. — А теперь он, видите, как искупил свою вину? Такой концерт готовит! Прямо в цехе! Да еще скромничает. «Это, — говорит, — не моя идея!» Не цените вы его, ребята! Ох, не цените!

В этом, собственно говоря, и заключалась вся моя помощь в подготовке концерта, потому что оказалось, что артистических талантов у меня, к сожалению, почти нет. Я пробовал петь в хоре, но меня оттуда выставили, сказав, что я «не только сам фальшивлю, но и мешаю петь всем остальным».