Изменить размер шрифта - +
Барабанщик, как и всегда, взял на себя обязанность прислуживать офицеру. Бомбардиры и кавалеры сидели поближе, а уж там, в тени около входа, поместились покорные. Между ними-то и начался разговор. Поводом к нему был шум быстро ввалившегося в блиндаж человека.

 

– Что, брат, на улице не посидел? али не весело девки играют? – сказал один голос.

 

– Такие песни играют чудные, что в деревне никогда не слыхивали, – сказал, смеясь, тот, который вбежал в блиндаж.

 

– А не любит Васин бомбов, ох, не любит! – сказал один из аристократического угла.

 

– Что ж! когда нужно, совсем другая статья! – сказал медленный голос Васина, который когда говорил, то все другие замолкали. – Двадцать четвертого числа так палили по крайности; а то что ж дурно-то на говне убьет, и начальство за это нашему брату спасибо не говорит.

 

При этих словах Васина все засмеялись.

 

– Вот Мельников – тот небось все на дворе сидит, – сказал кто-то.

 

– А пошлите его сюда, Мельникова-то, – прибавил старый фейерверкер, – и в самом деле убьет так, понапрасну.

 

– Что это за Мельников? – спросил Володя.

 

– А такой у нас, ваше благородие, глупый солдатик есть. Он ничего как есть не боится и теперь все на дворе ходит. Вы его извольте посмотреть: он и из себя-то на ведмедя похож.

 

– Он заговор знает, – сказал медлительный голос Васина из другого угла.

 

Мельников вошел в блиндаж. Это был толстый (что чрезвычайная редкость между солдатами), рыжий, красный мужчина, с огромным выпуклым лбом и выпуклыми ясно-голубыми глазами.

 

– Что, ты не боишься бомб? – спросил его Володя.

 

– Чего бояться бомбов-то, – отвечал Мельников, пожимаясь и почесываясь, – меня из бомбы не убьют, я знаю.

 

– Так ты бы захотел тут жить?

 

– А известно, захотел бы. Тут весело! – сказал он, вдруг расхохотавшись.

 

– О, так тебя надо на вылазку взять! Хочешь, я скажу генералу? – сказал Володя, хотя он не знал здесь ни одного генерала.

 

– А как не хотеть! Хочу!

 

И Мельников спрятался за других.

 

– Давайте в носки, ребята! У кого карты есть? – послышался его торопливый голос.

 

Действительно, скоро в заднем углу завязалась игра – слышались удары по носу, смех и козырянье. Володя напился чаю из самовара, который наставил ему барабанщик, угощал фейерверкеров, шутил, заговаривал с ними, желая заслужить популярность и очень довольный тем уважением, которое ему оказывали. Солдатики тоже, заметив, что барин простый, поразговорились. Один рассказывал, как скоро должно кончиться осадное положение в Севастополе, что ему верный флотский человек рассказывал, как Кистентин, царев брат, с мериканским флотом идет нам на выручку, еще – как скоро уговор будет, чтобы не палить две недели и отдых дать, а коли кто выпалит, то за каждый выстрел семьдесят пять копеек штрафу платить будут.

 

Васин, который, как успел рассмотреть Володя, был маленький, с большими добрыми глазами, бакенбардист, рассказал при общем сначала молчании, а потом хохоте, как, приехав в отпуск, сначала ему были рады, а потом отец стал его посылать на работу, а за женой лесничий поручик дрожки присылал. Все это чрезвычайно забавляло Володю. Он не только не чувствовал ни малейшего страха или неудовольствия от тесноты и тяжелого запаха в блиндаже, но ему чрезвычайно легко и приятно было.

Быстрый переход