− Я верю в то, что вижу, и не более. Вот, во что я верю, молодая леди. Я не верю всему тому, что слышу…нет! Ни капли. Я слышал, как одна молодая девица громко обещала, что навестит нас. А моя девочка потом дни и ночи думала об этом, вскакивала каждый раз, заслышав звук незнакомых шагов, она не знала, что я за ней наблюдаю. Но вот вы, наконец, пришли, и вам здесь будут рады, если, конечно, вы пришли не ради нравоучений.

Бесси умоляюще смотрела на Маргарет, сжимая ее руку в своих.

− Не сердитесь на него, − попросила она тихо. − Здесь многие думают, как он. Если бы вы их услыхали, вы не сердились бы на него. Он − очень хороший, правда… но, − и в ее глазах мелькнуло отчаяние, − когда он говорит такие вещи, это заставляет меня желать смерти больше, чем обычно, мне так хочется много знать, и меня волнуют эти чудеса.

− Бедная девочка… бедняжка, я не хотел расстраивать тебя, но мужчина должен говорить правду, а когда я вижу, что народ становится хуже день ото дня, и все вокруг приходит в упадок, я говорю себе: почему бы не оставить весь этот разговор о религии и не заняться тем, что понимаешь и знаешь. Это ведь так просто − говорить о том, что знаешь и делать то, что умеешь.

Но девушка повторяла с болью в голосе:

− Не думайте о нем плохо, он − хороший человек, правда. Я буду грустить даже в Граде Божьем, если отца там не будет, − лихорадочный румянец появился на щеках Бесси, а в глазах − лихорадочное пламя. − Но ты будешь там, отец! Ты будешь! О! Мое сердце! − она приложила свою руку к груди и мертвенно побледнела.

Маргарет обняла девушку и положила ее голову к себе на грудь. Она убрала тонкие и мягкие волосы Бесси с висков и смочила их водой. Глаза Николаса были полны любви и печали, и даже сестра Бесси притихла, наблюдая за двумя обнявшимися девушками с напряженной нежностью. Через некоторое время спазм прошел, и Бесси поднялась и сказала:

− Я пойду лягу, это лучше всего. Но, − она невольно схватила Маргарет за платье, − Вы придете снова… я знаю, вы придете… просто скажите это!

− Я приду завтра, − пообещала Маргарет.

Бесси прильнула к отцу, он собрался отнести ее наверх. Но как только Маргарет поднялась, чтобы уйти, он с видимым усилием произнес:

− Если бы Бог существовал, я бы попросил его только об одном − благословить вас.

Маргарет ушла от них очень грустная и задумчивая.

Она опоздала домой к чаю. В Хелстоне опоздание к столу миссис Хейл расценивала как тяжелый проступок, но теперь подобные вольности, казалось, перестали раздражать ее, хотя в глубине души Маргарет страстно желала, чтобы мама отчитала ее, как в добрые старые времена.

− Ты нашла служанку, дорогая?

− Нет, мама, эта Энн Бакли никогда бы не согласилась.

− Полагаю, теперь моя очередь изображать из себя принца, примеряя милтонским девушкам туфельку служанки, − сказал мистер Хейл. − Вы обе потерпели поражение, как знать, может удача улыбнется мне.

Маргарет едва смогла улыбнуться в ответ на эту маленькую шутку, так она была подавлена тем, что увидела в доме Хиггинсов.

− Что ты собираешься сделать, папа? ― спросила она

− Ну, я мог бы обратиться к какой-нибудь уважаемой женщине, чтобы она порекомендовала мне девушку, хорошо известную ей или ее слугам.

− Очень хорошо. Но сначала мы должны найти такую уважаемую женщину.

− Вы ее нашли. Я уже завлек ее в ловушку, и вы поймаете ее завтра, если постараетесь.

− О чем вы говорите, мистер Хейл? − спросила его жена с интересом.

− Ну, мой идеальный ученик (как Маргарет зовет его) сегодня сказал мне, что его мать собирается навестить миссис и мисс Хейл завтра.