Выбежав из тоннеля, я устремился дальше и дальше, бесстрашно проламываясь сквозь стенки еловых зарослей, взлетая на гряды камней, грудью, лицом ударяясь о них и вновь поднимаясь для следующего броска.

Наконец я свалился на мокрые плиты. В нескольких шагах от меня темнела ниша. Водяная завеса упруго колыхалась над входом в нее. Я был у цели. Еще минута, и, казалось, мое сердце перестало бы биться. И теперь оставалось совсем немного: дотянуться до этих ласковых струй.

Навстречу мне из глубины ниши метнулся лебедь. Тот самый, с мазут-, ным пятном. Он вынырнул из-под козырька ниши и взмыл в воздух. Это происходило беззвучно, и все же я слышал, я чувствовал, знал, что именно от белой огромной птицы сейчас исходит торжественный клич, пронизывающий меня всего.

"Не улетай! Надо, чтобы тебя здесь завтра увидели!" - подумал я. Наивная просьба!

Я прополз эти оставшиеся несколько шагов и лицом вверх, безотрывно глядя в ту сторону, куда скрылся лебедь, лег на пороге ниши.

Но теперь и во мне, в моем сердце бушевала, рвалась из моей груди безпредельная радость. Это сюда меня влек тот немой властный зов, который овладел мною в тоннеле. Я тогда был в растерянности. Потерял представление, в какую сторону бежать, что вообще делать. Этот зов спас меня.

От гула проходящих за каменной грядой составов дрожала плита, на которой я лежал. Ревели тифоны. Два электропоезда по параллельным путям шли навстречу друг другу.

И новый прилив небывало огромного ощущения собственной силы, беспредельной веры в ожидающее впереди счастье овладел мною.

"А что, если?.. - бесстрастно, как это бывало прежде только перед самым решающим выстрелом и уже на самом последнем и самом трудном огневом рубеже, вдруг подумал я. - Что, если... Но не спеши подводить черту. Все, даже самое срочное, ты должен делать спокойно. Спокойно... спокойно..."

Утром я снова пришел к Трофиму Петровичу. По тому, с какой суетливой предупредительностью встретили меня и он, и Ольга Матвеевна, как они жали мне руку, заглядывали в глаза, угадывалось, что они очень мне сострадают. Но я-то в этом теперь не нуждался.

- Вчера во второй половине дня, - сказал я, обращаясь сразу к ним обоим, - лебедь, о котором вы знаете, на моих глазах улетел от родника. Тогда же я обмыл водой новые и, скажу вам, не так уж и шуточные ранения на груди. Сегодня их нет как не было. Источник "живой" воды существует.

Не глядя на меня, Трофим Петрович смущенно теребил бороду.

- Да, возможно, возможно. Но мы - наука. Пока нет твердо установленных фактов и не ясен механизм того, как они возникают, нет и явления.

- Почему же нет фактов, - ответил я. - Факты есть. И понятна причина, из-за чего ваши наблюдения прошли вхолостую. Она в том, что те двое суток рудник не работал и, главное, по ущелью не ходили поезда. А вдруг все дело в том, что в толще горных пород как раз не было тех самых блуждающих электрических токов, которых вы так страшились? Что, если они-то и наделяют источник чудесной силой? А ведь она есть. В этом я еще раз убедился. И так, что нет и малейших сомнений.

Оба они довольно долго и озадаченно глядели сперва на меня, потом друг на друга.

- Все совпадает! - продолжал я. - И то, что именно в эти дни не было звериных следов, ведущих к ущелью. И то, что лебедь смог улететь только вчера, когда рудник опять заработал. Ну а в чем, как говорите вы, механизм? Надо искать!

Трофим Петрович схватился за голову.

- Зачем же искать? Немедля пойти и проверить. Два листочка лакмусовой бумажки - вот и всей аппаратуры! Пара пустых!

Ольга Матвеевна метнула на него взгляд.

- Активированная вода?

- Да! Да! И вся картина прекрасно в это укладывается. Трофим Петрович повернулся в мою сторону. - Вы, естественно, можете не знать. Это научное достижение самых последних лет. Группа ташкентских ученых установила, что, если через воду проходит электрический ток, она разделяется по химическим свойствам на щелочную и кислотную, а по воздействию на животные и растительные организмы на "живую" и "мертвую".