Возможно, это всего лишь сон, из которого нужно было сбежать, подумала она, потягиваясь в ленивой неге. Было нечто восхитительное в том, чтобы проснуться посреди ночи, зная, что можно поспать ещё несколько часов до того, как нужно будет вставать. Она поерзала, поудобнее прилаживая подушку над плечом и намереваясь сладко заснуть.

Но ничего не вышло. Исчезло наслаждение от того, что можно свернуться калачиком в теплой и удобной постели, когда вокруг так зябко, и лежать до тех пор, пока не почувствуешь себя обязанной отбросить лень и подняться с кровати.

Она сейчас же должна встать. Она не могла противиться этому непреодолимому желанию. Ей надо было встать с кровати, быстро обуть комнатные туфли, надеть теплый халат, зажечь свечу и идти. Но куда?

Абсурд какой-то, подумала она, поднимая свечу вверх и давая ей разгореться, бросила на постель последний печальный взгляд и повернула ручку двери. Здесь не было ничего, что можно было бы исследовать, но даже если и было, полнейшее безумие заниматься этим одной, с подсвечником в качестве единственного оружия. Однако в том, что ее куда-то тянуло, не было ощущения опасности. За дверью она инстинктивно повернула налево – в направлении глухой стены.

Но стена не была глухой. Она хмуро уставилась на округлый дверной проем и крепкую деревянную дверь. Было немыслимо, чтобы днем она не заметила ее. Даже если бы она просто рассеянно посмотрела тогда на стену. А ведь она предполагала увидеть дверь и задавала вопросы по поводу ее отсутствия. И все же дверь была здесь, столь же реальная, как нос у нее на лице. Если только это не было обманчивой тенью, которую свеча отбрасывала на стену замка. Она подняла свечу повыше.

Ну, подумала она, шагнув вперед, она просто не заметила ее, только и всего. Ручка представляла собой тяжелое полое кольцо из черного металла. Она осторожно протянула свободную руку и взялась за него. Это не было плодом воображения. Кольцо было тяжелым, холодным и очень знакомо легло в руку. После короткой заминки, в течение которой ее сердце билось намного быстрее обычного, она повернула его. Она знала, что нужно повернуть по направлению к двери, а не как обычно, на себя. Она также знала, что ручка поворачивалась туго.

Дафна поймала себя на этих мыслях, и опять заколебалась, прежде чем потянуть на себя дверь. Откуда она знала о ручке? Она снова грезила. Скорее всего, это следствие того, что она вела унылую жизнь, а также слишком много читала, хотя никогда прежде она не замечала за собой такого разгула воображения. Возможно, она спала. Скорее всего, она спала. Но если это так, то сон, вероятно, превратится в кошмар.

В башне была смоляная темнота, и пламя свечи вытворяло нечто фантастически-пугающее с винтовой каменной лестницей, которая вела вверх и вниз от того места, где она стояла, с окружающими каменными стенами и с гигантской центральной колонной, вокруг которой лестница вилась. Куда идти — вверх ли вниз? Или лучше вернуться в постель? К сожалению, по тому, как почти болезненно колотилось ее сердце, она поняла, что выбрать последнее не получится. Она не смогла и пойти вниз, хотя собиралась сделать это, когда шагнула в дверной проем. Ее тело само повернуло себя в противоположную сторону и ноги стали пониматься сами собой. Так, словно она была бесполезным странником в собственном теле и не контролировала его передвижения.

Там кто-то был. Несколько раз она останавливалась, вслушивалась, и стояла совсем, совсем тихо, но не было ни малейшего звука. Но она чувствовала, что кто-то там был. И этот кто-то – он или она — имел над ней преимущество. Правда, у Дафны был свет, а у него или у нее нет, но этот кто-то наверняка знал, что она здесь и знал, что она обычная девушка, совсем не чувствующая себя храброй, хотя и продолжающая подниматься.