Микола Кмитич понимал: он в шведской армии только потому, что не смог сказать «нет» Карлу на его напористую просьбу. Ну а Карл, похоже, чувствовал себя на войне как рыба в воде, гарцуя перед солдатами на коне, коротко, но емко распоряжаясь, словно за его спиной была уже далеко не одна военная кампания. «Александр Великий… Македонский», — думал про молодого шведского короля Микола, удивляясь не по возрасту бурной активности этого юноши в темно-голубом мундире…

Однажды Микола отважился и подъехал на коне к Карлу, чтобы все-таки спросить про Аврору. Рядом с королем ехал в повозке священник и стоя, держась одной рукой, громко говорил на латинском Карлу:

— Мы — это новые израильтяне, мой король! Царь Петр называет ныне Московию Руссией. Так, если прочесть наоборот древнее название главного противника народа Божьего Ассирии — Ассур, то получается Русса, то есть русская страна Московия! Мы — избавители!

Карл усмехнулся, взглянув на подъехавшего Кмитича, как бы спрашивая его мнение.

— Мы Русью не называем Московию, — ответил Микола, — земли Речи Посполитой: Волынь, Украина, Галиция, Подолье — вот прежде всего Русь, Ваше величество. Тут нельзя так огульно судить, святой отец, — повернулся он к священнику, также общаясь с ним на латыни, — Московию Русью только вы да они сами называют.

Карл засмеялся. Дружески взглянул на Кмитича:

— Тут эти святоши целые теории развивают! Но я и так знаю, что Бог на моей стороне и хранит меня в моем правом деле. И не важно, новые мы израильтяне или нет!

— В Чехии интересная книга есть, называется «Кодекс Гигас», — отвечал королю Микола, — в местечке Кутна-Гора она хранится. Огромная книга высотой человеку по пояс. Ей лет пятьсот, наверное. Там изображен огромный портрет сатаны, а страницы вокруг этого изображения вырваны, но кое-что осталось. Осталась строчка, где написано, что придет тиран, которого поддержат темные силы зла, чтобы захватить весь мир, а спасет мир некий северный народ. Так может, это как раз про вас, Ваше королевское величество?

— А вот это намного интересней! — оживился Карл. — Надо будет как-то навестить Чехию и посмотреть эту удивительную книгу. Вы меня заинтриговали, пан Кмитич. Не то что мои священники-выдумщики!

— Ваше величество, вам не знакома такая особа как Аврора Кенигсмарк? — резко сменил тему разговора Микола, полагая, что, может быть, шведский король прольет свет на таинственное исчезновение Марии Авроры. Наверняка она сейчас жена какого-нибудь знатного шведского или немецкого вельможи… Карл не то удивленно, не то возмущенно взглянул на Миколу, сдвинув брови:

— Фамилия знакомая. Но… не о том думаете, господин Кмитич. Не о том! — и немногословный король пришпорил коня…

Кмитич, вздохнув, посмотрел ему вслед. «Ладно. Если уж и участвовать в этой войне, то на стороне Карла, — утешал себя оршанский князь, — в конце концов, это он пострадавшая сторона, это на него предательски напали. Это он самый приличный во всей этой ситуации король, и протестантская мораль на его стороне…»

Отставшие колонны наконец подтянулись, и на следующие сутки армия вновь двинулась в боевом порядке через Пурц и Гакгоф, стороною, полностью опустошенной московским войском. И вовсе не тридцать тысяч шло с Карлом, как полагали в русском лагере под Нарвой, а всего лишь 8430 человек.