– Созвать-то созвал. Да сколько его, ополчения? Ну придут из Сновска, из городищ окрестных. Разве это настоящая ратная сила? Ведь из дальних градов не успеют подойти дружины. И из ближних не все пойдут по зову князя. В своих острогах тоже должны они людей оставить…

– Так что же ты решила делать?

– А вот что: надумала я послать тебя в Киев.

– В Киев? – поразился Всеволод.

– Ну, может, и не в Киев, а ближе. Да дело вот в чем: незадолго до нападения хозар приезжал к нам в Чернигов Олег – князь киевский. Он советовал отцу объединить наши силы с полянами, чтоб навсегда изгнать хозар с Северянщины. Но батюшка не дал согласия. Не верит он ему. Любеч, говорит, захватил, а теперь и на Чернигов, на всю Северянщину зарится. А то неправда: у Олега намерения честные – избавить хочет он славян от ига чужеземцев.

– Откуда тебе ведомо, что честные? – угрюмо спросил Всеволод. – А может, князь Черный лучше ведает, где правда?

– Нет, нет! – горячо возразила Черная. – Вот и на вече спор был со старейшинами и всем народом из-за того, что не хотел он единения с Олегом. Чуть не прогнали с престола батюшку. Да тут ты прискакал с вестями о нашествии хозар.

Всеволод молчал, раздумывая над ее словами.

– Ладно, – проговорил он наконец, – ну, скажем, я поеду. Думаешь, Олег поверит мне и явится с дружиной к нам на помощь? Не достиг же он согласия с нашим князем!

– Поверит, Всеволод! Я даже думаю, что он не в Киеве сейчас. Наверное, стоит с дружиной где-нибудь неподалеку от земли Северянской и ждет от меня гонца.

– От тебя? Почему же от тебя, а не от князя?

– Да потому, что отказался батюшка от единения с ним… А я на том настаивала, – слукавила княжна. – Я знала, что без помощи Олега нам не победить. И Олег то знал. Потому оставил мне свой перстень. И с этим перстнем я могу послать к нему гонца. Теперь ты понял, почему решила я послать тебя к Олегу втайне от отца?

– А что будет, когда узнает князь Черный?

– Ничего не будет! Лишь бы хозар прогнать, а все иное уладится само собой. Вот именной перстень Олега. – Княжна протянула кольцо Всеволоду. – Он говорил: «Как только будет нужда, пришли его с гонцом, я буду тут как тут».

Всеволод в раздумье переводил взгляд с княжны на перстень, с перстня на княжну, не зная, на что решиться.

А Черная не умолкала:

– Ты, как никто, знаешь тайные тропы в лесах. Один ты сможешь миновать хозарские заслоны, выехать на торную дорогу, а там и к лагерю киевского князя в Ольжичах. А не застанешь в Ольжичах, скачи дальше – в Киев. Одна у меня надежда – на тебя! Только ты сможешь добраться до Олега и привести его на помощь северянам!

Но Всеволод молчал, опустив голову.

– Почему молчишь? – продолжала настойчиво Черная. – Иль испугался? А говорили еще, что ты храбрый воин из степного Засулья. С кочевниками дрался не однажды!

Всеволод насторожился:

– Как, тебе и это ведомо?

– И это, – зло ответила княжна, – шила в мешке не утаишь!

– Но от кого узнала, от дружинников?

– Нет, не от них. Мне батюшка сказал, что ты назвался поселянином с Засулья.

– Князь? – испугался юноша. – И ты сказала ему, кто я на самом деле?..

– Конечно, не сказала, Всеволод. Сама не знаю почему, но не сказала, кто ты.

Он пристально глядел на Черную. «Знает княжна, что я холоп, и мне не место в княжеской дружине.