Десять дней позади. Хлопот и впечатлений столько, что время пролетело совсем незаметно. Все чаще повторялись вопросы наших гостей-корреспондентов: «А не пора ли нам высадиться на берег и показать свою походку, поскольку уже все ясно?» Да, пожалуй, все ясно. Настроение у кандидатов в Атлантику бодрое, рабочее. Экипаж лодки заинтересован необычной миссией своего корабля и горит желанием выполнить ее с честью.

23 декабря, прорвавшись сквозь окутывающую Кольский залив густую пелену тумана, «Северянка» ошвартовалась в Мурманском порту. Первая экспедиция закончилась.

ДО СВИДАНИЯ, ЗЕМЛЯ!

В Мурманске первыми покинули борт корреспонденты. Распираемые впечатлениями, отягощенные бесценным грузом исписанных блокнотов, магнитофонных лент и отснятой пленки, они спешили в столицу. Если бы по маршруту Мурманск — Москва, кроме самолетов, летали и ракеты, то можно не сомневаться, что в этот день каждая из них была бы абонирована «подводным» репортером.

Несмотря на то что корреспонденты нам все-таки немного мешали, особенно в первые дни рейса, мы с ними подружились и расставаться было жалко. Особенно скрашивал выпадавшие иногда тягостные минуты вынужденного ожидания спецфотокор ТАСС Марк Степанович Редькин. Знающий миллионы комичных историй и умевший заворожить любого своей манерой рассказывать, он в нашей походной обстановке был неподдельным Василием Теркиным. Колоритной фигурой оказался и другой спецкор ТАСС Виктор Дмитриевич Дмитриев, который обычно с мефистофелевым выражением на лице угрюмо молчал и вдруг изрекал что-нибудь по-настоящему остроумное. Однажды он, насупясь, спрашивает у радиста «Северянки» Тихомирова:

— А знаете ли вы, молодой человек, как решена проблема полупроводников на железнодорожном транспорте?

— Нет, — отвечает Тихомиров извиняющимся тоном.

— Так вот знайте. На два вагона — один проводник.

Радист некоторое время недоуменно смотрит, а затем заливается смехом. Дмитриев же отходит в сторону и снова погружается в меланхолическое молчание.

Второй эшелон отъезжающих составили наши коллеги — Гершанович, Павлов, Соколов, Зайцев и Киселев. Они немало потрудились для подготовки похода в Атлантику, помогли и словом и делом, и мы постоянно чувствовали это впоследствии, во время нашего океанического плавания. Прощание было коротким и теплым, для проявления каких-либо эмоций просто не оставалось времени.

Еще в первый день «генеральной репетиции» обнаружилось, что иллюминатор правого борта снаружи загрязнен мелкими желтыми пятнами, напоминающими ржавчину. Очистить стекло в неспокойном море не представлялось возможным. Сейчас, заполнив несколько систерн левого борта, создали искусственный крен, но иллюминатор все еще на полметра не доходил до поверхности. Мы с Фоминым опускаем за борт железный трап и по очереди, до плеча погружая руку в воду, ожесточенно протираем загрязненный иллюминатор ватой, пропитанной спиртом. Операция неприятная, ледяная вода обжигает, но подводное окно протерто и вновь может служить науке.

Радаков и Китаев, вооружившись паяльной лампой, пытаются прогреть и «расходить» блок устройства для взятия грунтовых проб, который в морс работал с заеданием. Многочасовая попытка окончилась успешно — «терпение и труд все перетрут».