— Я отдала Управлению шесть лет жизни. Я делала все что в моих силах, чтобы укрепить его и защитить от таких, как вы — динозавров, не понимающих новой роли Управления в новом мире. Игру сыграли без вас, Майкл, а вы оказались настолько глупы и близоруки, что даже не заметили этого.

— Вы пользовались Управлением как инструментом для достижения собственных целей и защиты собственных интересов. Я забираю у вас этот инструмент.

Она повесила сумку на плечо, повернулась и направилась к выходу.

— Ход за вами, Моника, — повторил Майкл, но она не оглянулась и не остановилась. Хлопнула дверь. Немного погодя взвыл двигатель вертолета. Майкл вышел на веранду. Вертолет Моники поднялся над лужайкой и через несколько секунд исчез где-то над водами залива.

Весь следующий день прошел в ожидании. Картер стоял на веранде с полевым биноклем на шее, вглядываясь вдаль, как солдат на берлинской стене. Майкл кружил у дома, прочесывал каменистое побережье и даже шарил по лесу, отыскивая следы вражеского присутствия. Делярош наблюдал за ними с некоторым изумлением, как нечаянный виновник чуть ли не вселенской катастрофы.

Несколько раз Картер связывался с Управлением. Что слышно о Монике? — невинно спрашивал он в конце каждого разговора. Ответы звучали все более интригующе. Моника отменила все встречи. Моника заперлась в кабинете и никого не принимает. Не снимает трубку. Ни с кем не разговаривает. Отказывается есть и пить. Майкл и Эдриан обсуждали поступающие новости, но, как и подобает шпионам, не смогли прийти к однозначному мнению. Готовится ли Моника к капитуляции и замышляет контратаку?

Во второй половине дня Картер отправился в магазин за продуктами. Делярош приготовил для всех омлет, сидя перед плитой на стуле, поскольку не мог стоять из-за распухшего колена. Выпили бутылку вина, потом другую. Делярош попытался снять напряжение и в течение двух часов читал лекцию на профессиональную тему: методы подготовки, особенности ремесла, способы изменения внешности, оружие, тактические уловки. Он не раскрыл ничего, что они могли бы использовать против него, но, похоже, облегчил душу, поделившись некоторыми из своих секретов. О Саре Рэндольф, Астрид Фогель и той ночи в Кэннон-Пойнте, когда он и Майкл стреляли друг в друга не было сказано ни слова. Рассказывая, Делярош, похоже, ни разу не изменил позы: сидел неподвижно, положив руки на стол, прикрыв левой правую, со шрамом, который и привел к нему Майкла.

Вопросы задавал Картер, потому что Майкл был уже где-то далеко. Нет, он, конечно, слушал — Картер иногда называл его живым диктофоном, способным воспринимать три разных разговора и воспроизводить их во всех деталях неделю спустя, — но одновременно обдумывал какую-то другую проблему. В конце концов Картер переключился на русский, которым Майкл владел не очень хорошо, и они закончили разговор практически без его участия.

В сумерках Майкл и Делярош отправились на прогулку. Первый, некогда звезда беговых дорожек, перевязал ногу второму широким бинтом. Картер от прогулки отказался и остался дома, чувствуя себя третьим лишним, случайным свидетелем ссоры любовников. Не желая присутствовать при выяснении отношений, он все же вышел на веранду, чтобы понаблюдать за ними со стороны — не движимый любопытством вуайерист, а контролер, присматривающий за агентом и старым другом.

Они шли по дорожке к причалу, причем, Делярош слегка прихрамывал. Уже стемнело, и Картер с трудом отличал одного от другого — эти двое были примерно одного роста и сложения. Он вдруг понял, что во многих отношениях они представляют собой две половинки целого.